— Правильно. А где он работает? Нет, я вижу, обе вы ничего не понимаете… Он же — гимназический доктор! Гим-на-зи-че-ский! — раздельно повторила Мика. — Ну да, что с вами разговаривать, идёмте сейчас к нам, папа как раз кончает приём… он даст справку Ирине, что она — больная, что ей нельзя каждый день ходить в церковь. Поняли? Ну, что? — Мика торжествующе посмотрела на подруг.
— Зверски хороший план! — решительно одобрила Зойка.
— Твой папа не захочет. Он скажет, что я заслужила и должна…
— Не беспокойся, пожалуйста. Захочет. Папа сделает всё, что я попрошу. Идёмте!..
В тёплой уютной комнате Мики Ирину охватил озноб. Мика закутала её в огромный пушистый платок, от которого приятно пахло какими-то духами, и побежала за отцом. Вернулась, таща его за руку.
— Да подожди, разбойница, куда ты меня волочишь? — отбивался он.
— Нет, ты послушай, папочка, она совсем больная, а он заставляет её ходить в церковь!.. Ты посмотри её сейчас же!..
— Кто больная? Кого заставляют? Да расскажи толком, Мика. Я ничего не понимаю!
Мика, наконец, рассказала всё по порядку. Доктор внимательно поглядел на Ирину. А та никак не могла унять дрожи.
— Это чёрт знает, что, — сказал доктор, — то есть, простите, барышни, я не то хотел сказать. Ну-ка, — обратился он к Ирине, — пойдёмте на минутку ко мне в кабинет. Почему вы мне раньше не сказали?
Около порога он обернулся:
— Микушка, похлопочи, чтобы чаю горячего… Скажи Вере Владимировне. Мы сейчас.
В кабинете был полумрак. На огромном письменном столе горела только небольшая лампа под зелёным абажуром. Углы и стены, заставленные тяжёлыми шкафами, прятались в тени. Кое-где тускло поблескивали золочёные переплёты книг. Доктор посадил Ирину в огромное кожаное кресло — она совсем утонула в нём — и оттянул тёплыми, мягкими пальцами её веки.
— Гм…
Пальцы его продолжали ощупывать шею Ирины около ушей и ключиц.
— Расстегните-ка платье!
По груди и спине заходила холодная металлическая трубочка. Ирина вздрагивала при каждом её прикосновении.
— Ну-ну… не прыгать…. Дышите глубже… Так…
Кончив осмотр, доктор развинтил трубочку и, пока Ирина приводила себя в порядок, молча барабанил пальцами по зелёному сукну стола.
— Ну, вот что, барышня, — сказал он, когда Ирина подошла к его креслу, — я вам дам пилюльки — попринимайте их. А в церковь больше не ходите!
— А как же батюшка?.. — начала Ирина. — Он…
— С батюшкой я улажу сам. Не волнуйтесь, доктор не выдаст — батюшка не съест! — сострил он и, довольный, засмеялся. — Давайте-ка мыть руки… Чай пойдём пить.
ОБЫСК
До каникул и Мика и Ирина несколько раз спрашивали Зойку, скоро ли она закончит переписывать журнал.
— Что же ты, взяла и держишь, когда же он будет готов?
— А вы думаете, там мало работы? Сказали, чтобы переписывать самым красивым почерком и без клякс, а теперь торопите.
— Ну, а как же! Раз нужно, чтоб до каникул. Ты начала переписку?
— Нет ещё! — беспечно отвечала Зойка. — Не беспокойтесь, сделаю!
Но так и не сделала. Ирина потребовала, чтобы Зойка принесла журнал обратно, но та не согласилась.
— На каникулах перепишу!
Прошли каникулы, начались занятия. В первый же день оказалось, что Зойка опять обманула. На этот раз девочки сильно рассердились.
— Ты нам всё испортила! — кричала Мика, красная от гнева.
— Ты не бралась бы, если не умеешь сдержать слово, — вторила Ирина.
Зойка испугалась. Подруги могли серьёзно поссориться с ней.
На следующее утро Зойка раньше обычного пришла в класс. Глаза у неё были заспанные. Мика и Ирина дулись. Зойка подошла:
— Да не злитесь вы, ради бога! Переписала я…
— Наконец-то! Давай сюда!
Журнал получился великолепный. Ирина хорошо поработала над обложкой. От заголовка шли лучи. По краям обложки каёмкой были нарисованы парты, за ними девочки. Все они простирали руки к лучам.
Видно было, что и Зойка постаралась. Она вообще писала красиво, а тут каждая буковка точно нарисована. И клякс было мало: всего две на весь журнал. Даже ошибок совсем немного.
— Я почти всю ночь просидела! — скромно похвасталась Зойка. Но подруги плохо оценили её жертву.
— Сама виновата, надо было во-время делать!
Но сердиться они не могли. Очень уж хорошо вышло. Да и Зойка дала клятвенное обещание больше не лениться.
Ирина унесла журнал домой и целый вечер просидела над рисунками. В результате стихи Кати украсились совершенно необыкновенного вида фонтаном, около которого стояла красивая девушка с коварной улыбкой. В конце, под последней строчкой стихов, уныло вышагивали ослы — они везли гроб. В отделе «Новости со всего света» заблестели огромные очки и злобно топорщилась большая взлохмаченная сова с круглыми глазами. Над этим рисунком Ирина поработала с особенным усердием.