Кончив, Ирина удовлетворённо разглядывала свою работу. Ещё бы! Разве мог существовать ещё такой же великолепный журнал?!
Утром, перед молитвой, состоялось совещание. Обсуждали, кому сначала показать журнал.
— Всем сразу нельзя. Поднимут шум.
Решили сначала только нескольким (самым надёжным, конечно) и в большую перемену, чтобы можно было успеть прочитать и рассмотреть всё.
— Только нужно предупреждать, чтобы никому-никому не говорили! — беспокоилась Мика.
— Бурунихе с Маковкиной не показывать совсем. И свите их тоже! — добавляла Зойка.
Катя Русанова не могла налюбоваться рисунками.
— Как ты хорошо нарисовала, Ирина, прелесть! — хвалила она.
В первые два урока успели шепнуть кое-кому, что в большую перемену предстоит важное дело, страшная тайна, чтобы никому не болтали, а то будет «ужасно, и надо, чтобы Буруниха ничего не унюхала». Всё это с таинственными лицами, беспрестанно оглядываясь.
Те, кому намекнули на тайну, изнывали. Ходили по пятам, уговаривали:
— Да скажите же, что такое?
— Что-нибудь про Сову узнали?
Ответ был неизменный:
— Ждите большой перемены!
Но в большую перемену произошло событие, которого девочки никак не могли ожидать.
В гимназическом буфете дежурили поочерёдно матери гимназисток. У одной из них, очевидно, во вторую перемену, пропала серебряная сумочка с деньгами. Выяснилось это перед концом третьего урока.
Поднялся переполох. Классы сейчас же закрыли. Прошёл слух, что будут обыскивать всех девочек.
Слух этот оказался верным.
Класс Ирины находился рядом с буфетной, и обыск начали с него.
Девочки сидели подавленные, угрюмые. Вдруг снаружи щёлкнул замок, дверь открылась, и в сопровождении Совы вошла начальница гимназии. Едва она и Сова прошли мимо, Ирина быстро нырнула под парту и спрятала журнал на груди.
Начальница остановилась, положила бледные, тонкие пальцы на спинку стула. Серые глаза испытующе смотрели на девочек.
— В стенах нашей гимназии произошёл неслыханный случай, — негромко, ровным голосом сказала она. — Украдена серебряная сумка у дежурной дамы в буфете. Если виновная не сознается, мы будем вынуждены произвести поголовный обыск. Я жду!
Высокая, прямая, она застыла в неподвижной позе. Холодный её взгляд попрежнему испытующе скользил по лицам девочек.
В классе наступила мёртвая тишина.
— Я жду! — повторила начальница.
Молчание. Вдруг всхлипнула Верка Телятникова. В классе произошло движение. Замелькали носовые платки. Девочки стояли бледные, растерянные.
— Никто не желает сознаться? Ну, что ж, Лидия Георгиевна… приступайте!
Устало вздохнув, начальница опустилась на стул.
— Откройте парты!
Сова начала обыск с задних рядов. Парту Ирины она обыскала особенно тщательно. В отделение Мики только мельком заглянула. Увидя, что нагрудник передника Ирины отдувается, она сказала:
— Лотоцкая! Что у вас за нагрудником?
Ирина не пошевелилась.
— Сейчас же выньте!
— У меня там носовой платок и правила! — проговорила Ирина и крепко стиснула зубы.
— Покажите! Что ж вы так прячете ваш… носовой платок? — насмешливо спросила Сова.
— Я не воровка! И все мы… Вы не имеете права!..
— Теперь вы сами видите, Ольга Генриховна, — плачущим голосом сказала Сова. — Это невозможная девица!
— Вы не хотите показать, Лотоцкая, что у вас за нагрудником? — поднялась начальница. — Лидия Георгиевна, посмотрите!
Сова с выражением крайней брезгливости просунула два пальца за нагрудник Ирины, вытащила оттуда скомканный носовой платок и маленькую черную книжечку «правил поведения ученицы N-ской гимназии».
Но пальцы Совы нащупали под платьем Ирины ещё что-то твёрдое. Она злорадно посмотрела на внезапно побледневшую девочку.
— Расстегните платье и выньте сейчас же сумку! — громко проговорила она.
Все головы повернулись к Ирине. На лице начальницы появилось выражение гадливости. Она поднялась со стула и в упор смотрела на Ирину.
— Отдайте сумку! — повторила Сова.
— У меня нет никакой сумки, — сказала Ирина.
— Вы не хотите? Хорошо! Я сама! — и она снова просунула руку за нагрудник Ирины.