— Обязательно! — так же тихо ответил тот.
...Наутро Невструеву вручили в горотделе пакет, доставленный фельдсвязью. Он торопливо распечатал его, глаза сразу же наткнулись на то, чего с таким огромным нетерпением ждал старший лейтенант: под седьмым номером в регистрационном листе значилась фамилия Мартовой Л. Н.
«А еще говорят, что цифра семь — счастливая цифра... — устало подумал старший лейтенант. — Для Мартовой она оказалась, похоже, роковой...»
7
Хаджиханов уже в который раз перечитывал рапорт Невструева и Ходжаева о расследовании в аэропорту. Надо было в мельчайших подробностях представить себе картину дерзкого побега, как будто самому побывать на месте преступления. «Напрасно, пожалуй, ребята не довели до конца дело об автофургоне... Хотя понять их можно: торопились доставить то, что здесь очень уж требовалось... Ладно, местные оперативники завершат. Не сегодня-завтра и с машиной все прояснится».
Телефонный звонок оборвал размышления. Звонил генерал, приглашал к себе. И то, что Сафаров вызывал его сам, не через Раису Степановну, обозначало: произошло что-то важное.
В кабинете у генерала сидела пожилая чета. Женщина, похоже, много и долго плакала, потому что лицо у нее покраснело, веки набухли. Генерал был явно не в себе: не встал, по обыкновению, не пошел навстречу полковнику. И даже вообще забыл поздороваться. Хаджиханов в ожидании остановился около стола.
— Садитесь, пожалуйста, — наконец бросил генерал. — Еще одно «ЧП», вроде того, на Угловой. Все, что было ценного в доме, забрали...
При этих словах женщина зарыдала вновь, закрыла лицо ладонями. Мужчина что-то шептал ей на ухо, но по нему было видно, что он сам готов разрыдаться.
— Когда? — сразу же спросил Хаджиханов.
— Третьего дня, — чуть слышно ответил мужчина. И повторил: — Третьего дня...
— Третьего дня? — удивленно произнес полковник. — Товарищ генерал! Мы только сегодня узнаем об этом? Ни в одной оперсводке не было и намека на такое преступление!
— Они запретили нам заявлять в милицию! — стал пояснять мужчина, ломая в руках шляпу. — Сказали, что сами вызовут...
— Повторение Угловой? Да, товарищ генерал?
— Похоже... Но не повторение... — ответил Сафаров. — Вы можете все, что рассказывали мне, изложить еще раз, для полковника? Не очень будет трудно для вас?
— Как нам было трудно тогда, когда пришли эти... — замялся мужчина, не зная, как назвать страшных визитеров. — Как нам было трудно тогда! Чтоб все наши враги пережили такое! Нет, и врагам не пожелаю!
Из сбивчивого, путаного, прерываемого вздохами и всхлипываниями грустного повествования Хаджиханову, наконец, удалось уяснить, что же произошло в доме убитых горем стариков на улице Тополевой.
...В тот день возле их дома остановилась легковая машина. Они живут только вдвоем: дочь вышла замуж и уехала с мужем в Харьков, старший сын уже несколько лет работает в Африке, он хороший врач, а младший, инженер-строитель, вместе с женой уехал в Нечерноземье. Детей они вырастили хороших. Дети помогли дом поставить не хуже, чем у людей, и в доме тоже есть на что гостей посадить и что на стол поставить. Спасибо детям, не забывают родителей — и посылки присылают, и деньги. Да и сами, хоть немолоды, на кусок хлеба с маслом всегда заработают... Пусть люди смеются над работой в газбудке, но газированная вода — это не так плохо...
В тот день жена сидела около окна, отдыхала, собиралась опять идти в свою газбудку на углу. Подъехала машина. Первым вышел военный. «Точно с такими погонами, как у этого командира, — показал старик на Хаджиханова. При этих словах полковник с генералом обменялись взглядами, а потерпевший продолжал: — Почему не открыть дверь если днем в три часа к вам приезжает военный? Мало ли какие дела могут быть у него!»
И старик без колебаний открыл калитку, пригласил в дом. Следом за военным вошли еще двое, одетых в штатское.
Военный сказал, что они из МВД и будут производить обыск. Жена при этих словах чуть в обморок не упала, а старик стал просить ордер, он знает, как делаются такие дела. Тогда один из гражданских схватил хозяев под руки и силой утащил в спальню. «Сидеть здесь и ни звука!» — приказал он. И они сидели, слышали, как в комнатах падает мебель, щелкают замки чемоданов, и ничего не могли поделать. Потом услышали, как хлопнула калитка — раз, другой — и один из тех заглянул в спальню. «Сидите и ждите! — приказал он. — Когда будете нужны, позовем! Никому ни слова!»
— И мы молчали... — с убитым видом продолжал старик. — Чтобы не было хуже. А потом жена все-таки рассказала соседке, и та, обозвав нас старыми дураками, посоветовала немедленно идти в милицию. И мы пришли!