— Не знаю, не знаю, — повторил директор, выждав, пока смолкнет смех. — Знаю только одно: многое в нашей работе нам с вами придется ломать. Я бы мог говорить о нашем долге, о государственном подходе к делу и т. д. и т. п. Но я лишь скажу, что многое из того, на чем мы должны поставить крест, представляет собой обычную человеческую подлость!
Григория так и подмывало выйти на сцену, но тут он услышал шепот Голованова: «Я пойду, мне как «старичку» веры больше...»
Корсаков чуть подтолкнул его в спину.
Иван откашлялся, подошел к самому краю сцены.
— Новый директор, — заговорил он, — хотя и недавно пришел, но все подметил правильно. Сами же мы об этих делах на всех перекрестках говорим... Только одна беда — «на ушко». Хватит шептаться, пора дела делать! Если же кому жалко со старыми порядками расставаться, пусть включает четвертую скорость! Дорога кругом открыта! Когда-то совесть должна заговорить у человека? Сколько можно нам с улыбочкой смотреть на эти безобразия? Мы же приехали большое дело делать! И относиться к нему нужно соответственно! Что касается меня, то вот мое слово: ни себе, ни другим — пощады не дам! Это, кстати, я за себя и за Корсакова говорю. Верно, Гриша?
— Верно! — донеслось из зала.
Выступило еще человек семь-восемь. Большинство сходилось в одном мнении: в автохозяйстве должен быть наведен порядок.
На следующий день в кабинете у Киселева собрались Трофимов, комсомольский вожак — слесарь Кудрат Нигматов — черный, как цыган, и резкий в движениях, точно пружина, Авруцкий, Корсаков, Голованов, еще несколько человек из мастерских.
Договорились сообща взять под контроль работу автобазы, как решили на собрании. Особенно большие надежды возлагались на «комсомольскую армию», как выразился Трофимов.
— Сделаем! — тряхнул кудрями Нигматов. — Повсюду посты контрольные поставим. Мышь не пробежит!
А сам директор вместе с Трофимовым, Авруцким и Григорием в тот же день выехали на пассажирскую линию.
В первом же остановленном автобусе безбилетников было столько же, сколько и «законных» пассажиров. А «побили рекорд» Сиротин и Шин. У первого было обнаружено семнадцать безбилетных пассажиров, у второго — двадцать один!
— Судить, конечно, будете? — хмуро спросил Сиротин, зайдя вечером в кабинет к директору! — Еще бы! Такую шайку преступников раскрыли!
— А ведь вы, действительно, Сиротин, вместе со своими дружками — преступники, — просто произнес директор. — Самые настоящие воришки, причем, не мелкие. Вы нагло присваивали деньги, которые рано или поздно пришли бы на стройку. Сколько вам в день удавалось подкалымить?
— Когда как, — криво усмехнулся Сиротин. — Семья большая, на одном окладе далеко не уедешь.
— У меня тоже семья большая, семь человек, а директорский оклад вам известен...
В приоткрывшуюся дверь просунулась голова Авруцкого и тут же скрылась.
Случай с «леваками» обсуждали на заседании местного комитета. Калымщики отделались легким испугом. После долгих споров решили рекомендовать администрации перевести в ремонтные мастерские Сиротина и Шина, остальным — вынести административные взыскания, строго предупредив на будущее.
Ожидали, что директор для острастки размотает на всю катушку, а он безоговорочно согласился с этим, что тоже вызвало немалые толки на автобазе.
— Теперь, Гриша, — сказал Киселев Корсакову, — возьмемся по-настоящему за мастерские. Кикин что-то совсем разошелся, дня трезвым не бывает...
— И я, и Голованов раз пять с ним говорили, — нахмурился Корсаков. — «Слова к делу не приклеишь, — отвечает. — Чьи-то наговоры не заменят заключения судебно-медицинской экспертизы...» Так что, ему каждый час нужно вызывать эту самую экспертизу?
— А сейчас он у себя? — спросил директор.
— Нет. Стучался к нему — дверь заперта на ключ.
— А может, еще раз попробуем?
Дверь в конторку Кикина была по-прежнему закрыта.
— А вы в окно загляните, оно не закрыто, — посоветовал кто-то из проходящих рабочих. — Начальство отдыхает там, с... устатку, — добавил он под общий хохот.
Совет пригодился. Отодвинув в сторону приставленный лист фанеры, Григорий увидел лежащего на сдвинутых стульях Кикина.
— Как, Кикин, — обратился к нему директор, когда заведующего мастерскими с большим трудом удалось растолкать, — вызывать судмедэкспертизу или без нее обойдемся?
Тот поморгал глазами и снова опустился на стулья.
Кикин не выразил никакого возмущения, ознакомившись с приказом о снятии с работы за «систематическую пьянку и необеспечение руководства работой мастерских». Но дня через два пришел к директору и попросил оставить его в мастерских рядовым слесарем.