— Наверно, нет, — неуверенно ответил Григорий, — с переездом голову и ту потерять можно.
— Да, да, рассказывай! — засмеялся Ходжаев. — На, держи газету и руку на прощанье! Десантник!
— Вы понимаете, братцы, что началось? — взволнованно говорил на следующий день Григорий, когда на стыке смен маленький коллектив собрался вместе. — Это подумать только надо! Целый год выиграть! Целый год! Представляете, во что это по всей стране выльется?! Ведь за ними, — совсем по-ходжаевски потряс он газетой, — и другие пойдут!
— И у нас пойдут? — спросила Анна.
— А как же! — убежденно ответил бригадир.
Несколько дней к этому разговору не возвращались.
— Ты, Гриша, этот разговор вроде политинформации проводил или у тебя были другие планы? — не выдержала Анна.
— Были и есть, — чистосердечно признался бригадир.
— Может, поделишься? — хитро прищурилась Анна.
— Вы со мной, а я с вами.
— Мы с Николаем прикидывали кое-что, обсуждали. Одним словом — даешь пятилетку в четыре года!
Григорий сразу представил себе, как проходило это «обсуждение». Анна много и убежденно говорила, а Николай слушал и время от времени мычал что-то неопределенное, но вполне понятное оратору.
— И что же? — живо спросил Григорий.
— Решили согласиться с твоим предложением.
— Так я же ничего не предлагал вам!
— Да-да-да! — погрозила пальцем Анна. — Скажи кому-нибудь! Мы-то уж тебя, слава богу, знаем!
— Как облупленного?
— О начальстве так не говорят, — сделала страшные глаза Анна.
Вся первая страница очередного номера многотиражки была посвящена бригаде Корсакова, первой на стройке подхватившей призыв «Пятилетку — в четыре года!»
Полностью напечатав обязательства экипажа, газета спрашивала у тысяч строителей:
«Кто на стройке последует примеру корсаковцев?»
— А не страшно тебе, Гриша? — спросила вечером Наташа, показывая на газету.
— Откровенно говоря, страшно! — признался Григорий. — А потом подумаешь — чего бояться? Ведь от нас самих все зависит! В себе я уверен, с парой Петрищевых на любую десантную операцию пойду! Вот тезка мой что-то из колеи выбился... Да разве в соревновании только ангелы бескрылые должны участвовать?
Не только розы...
— Сказать или не сказать? — в который уже раз спрашивала себя Наташа. — Сумею я показать ему вот это? — нервно теребила она сложенное по-солдатски, треугольником, письмо. — Всего несколько слов... Может быть, просто шутка? Нет, так не шутят! Тогда это правда? Но правдой тоже не может быть! Не может, не может!..
Григорий сидел в своем вагончике, сосредоточенно склонясь над какими-то записями. На стол упала тень. Поднял голову и сразу же просиял, увидев стоящего рядом Ходжаева.
— Читай, если грамотный, — шутливо бросил ему парторг, протягивая газету.
Через всю полосу многотиражки шли броские слова: «Почин поддержан!» Газета сообщала, что вслед за экипажем Корсакова в соревнование за сокращение сроков пятилетки включились бригада экскаваторщиков Анвара Таджиева, коллектив ремонтных мастерских, Нижнего рудника, первого строительного управления. Особенно обрадовала Григория маленькая заметочка, в которой всего в нескольких словах водитель самосвала Иван Голованов сообщил, что «свой пятилетний план он выполнит за три с половиной года».
— Ну, что ты можешь сказать в свое оправдание? — поинтересовался Ходжаев.
— А я не скажу, а расскажу, — задумчиво произнес Григорий.
— Ну что ж, давай, послушаем, — усаживаясь на стул, приготовился слушать парторг.
— В войну иззябшие в промокших насквозь лесах партизаны вошли в притаившуюся на опушке деревню. Они пришли сюда, чтобы хоть немножко отдохнуть и обогреться под крышей...
— Постой, постой, — перебил рассказчика Ходжаев. — А потом оказалось, что во всей деревне нет спичек, и один из партизан стал кресалом высекать искры? Так, что ли!
— Совершенно верно, — невозмутимо подтвердил Корсаков. — Искра попала в вату, выдернутую из старенького одеяла, люди стали дуть по очереди на огонек...
— И разгорелось пламя?
— Во всей деревне засветились окна! В нее пришла жизнь. И все от одной искры.
— Смотри ты какой! — вскочил со стула Ходжаев. — Все запомнил, почти слово в слово!
— Так, по-моему, для этого вы и рассказывали нам эту историю.
— Молодец, Гриша! Памятью тебя не обошли. Впрочем, — не без лукавства продолжал он, — я тоже особенно жаловаться на свою память не могу. Твой старый знакомый Мещеряков новую должность получил...