У входа в городское Управление милиции его почтительно приветствовал дежурный и, не опуская руки, проговорил:
— Вас, товарищ полковник, гражданин дожидается... Замучил вопросами: когда да когда придет полковник Хаджиханов.
— А где он? — оглянулся полковник.
— Да еле-еле его в Бюро пропусков отправили... Посидите, говорим, отец, отдохните немножко! Годы не те, чтобы часами на ногах торчать...
— Я иду к себе. Попросите кого-нибудь, сержант, чтобы старика провели ко мне.
Войдя в кабинет, он сразу же прошел к телефонному столику, набрал номер.
— Хаджиханов говорит! — произнес он. — Лейтенанта Зайчикова нет поблизости? Был? Где-то там, в райотделе? Тогда есть просьба большая, товарищ дежурный: пусть он сразу же берет какой-нибудь транспорт и немедленно ко мне! Да, да, прямо сейчас... Начальству доложите, что я его вызвал по важному делу. Хорошо! Спасибо! Жду! В случае чего пусть позвонит, я свою машину пришлю...
Приоткрыв отделанную под дуб дверь в приемную, попросил секретаря вызвать к нему на 10.30 Райко, Усманова, Харченко...
— В общем, всю мою опергруппу, Лидочка. И еще надо будет добавить... Кого мы еще с вами добавим?
— Вам виднее... — ответила секретарша.
— И еще... еще... — помедлил Хаджиханов, — старшего лейтенанта Мелкумова Георгия Семеновича...
— Будет сделано, товарищ полковник! — ответила девушка.
По рассказу генерала Хаджиханов немного представлял себе внешность «провинившегося потерпевшего». Сейчас он добавил ко всему, что знал, происшествия минувших суток и внес свои коррективы в словесный портрет неудачливого гостя. И когда тот вошел, робко приоткрыв дверь, полковник чуть не рассмеялся — настолько верны были его дополнительные штрихи к портрету. Заметно ссутулившаяся фигура, уныло повисшие усы, заискивающий взгляд, дрожащие руки, которые вошедший пытался прикрыть синей велюровой шляпой. Старик был настолько растерян и напуган всем происшедшим, что даже забыл поздороваться.
— Здравствуйте! — пряча улыбку, проговорил Хаджиханов. — Шляпу повесьте вон в тот шкаф. Да, да, в стене! Открывайте дверцу... И макинтош туда же. Верхняя одежда еще не по сезону. Или вы заранее знали, что надолго здесь задержитесь, а?
Смысл последних слов, видно, сразу дошел до старика, потому что он тут же испуганно спросил:
— А я... правда... долго здесь буду?
— Садитесь! — показал ему полковник на кресло. — А насчет сроков вашего пребывания здесь — сказать что-то определенное трудно. Насколько вы будете откровенны, честны с нами...
— Как перед богом — все расскажу, что знаю! Спрашивайте только, товарищ начальник! Спрашивайте! Скорее спрашивайте! Тут надо облегчить! — прижал он обе руки к левому боку.
— Как вас зовут? Фамилия?
— В милиции уже спрашивали... Костандов я, Аванес Гургенович.
— Сколько вам лет, Аванес Гургенович? — играл карандашом полковник, делая пометки в раскрытом блокноте.
— Под Новый год семьдесят четыре стукнет, товарищ начальник.
— Да, возраст солидный... А чего же это вы на старости лет в такую авантюру ударились, Аванес Гургенович?
— Такой внук только у меня! — загорелся Костандов. — Видели бы вы его, товарищ начальник, сразу полюбили бы! Вай-вай-вай! Какой мальчик! Из-за такого куда хочешь поедешь, что хочешь сделаешь! Такой мальчик! Жениться захотел мой мальчик!
— Ну-ну! — подбодрил рассказчика Хаджиханов.
— А как жениться, когда машины нету?
— Какой машины нету?
— Какой машины, какой машины? — даже несколько удивился старик. — Обыкновенной машины нету! «Москвича» нету, «Жигули» нету, «Волги» тоже нету! Ничего нету! А как за невестой ехать? На такси? На машине дяди чужого? Такое не пойдет! — замахал руками от нахлынувшего негодования Аванес Гургенович. — Скажите сами, товарищ полковник, как пойдет такое дело? — И стал загибать пальцы. — Инок своего сына женил — на своих «Жигулях» за невестой поехал. Мартирос женил — тоже на «Жигулях». Амбарцум внука к невесте вез на своей «Волге»! Рантик женил...
— Что было в мешке?
— Парча была...
— Много?
— Мало было бы, не повез бы далеко... Зачем везти далеко? Барыш не будет!
— Точнее, пожалуйста! Метров сто было?
— Метров сто было...
— А больше?
— Больше тоже было... — со вздохом покорно отвечал старик. — Все было — ничего нету.
— А Марья Петровна вас хорошо знает?
— Откуда Марья Петровна дядю Аванеса знает? — удивился старик. — Она меня первый раз видит, я ее первый раз вижу! Откуда будет знать?