Глеб Александрович: - И у меня такой прекрасный собеседник. Ха. Да, Петрович, годы службы в Закавказье не прошли даром. Чего-чего, а в нарды я научился играть.
Петрович: - И коньяк хороший от плохого различать.
Глеб Александрович: - О! Это да. Кстати… ! Хорошо, что напомнил. Отметить надо спину мою. Выздоровление. Пусть частичное. Срочно отметить! Иначе опять скрутит.
Петрович: - Глеб Саныч! Вечером. Вечером. С удовольствием отмечу. Часиков в девять зайдёшь. Грамм по сто, не больше. Договорились? Сейчас не совращай. Никак нельзя. Работа, работа - мой верный товарищ. Работа прежде всего. Ты пенсионер вольный. А я пенсионер с обязанностями. При исполнении, так сказать. Готов? Бросай свою зару. Так. О, шесть! Теперь я. Четыре. Твоя взяла. Ходи.
Глеб Александрович: - Тааак! Играем и разговариваем. Как всегда. Два дня по ящику новости смотрю. Смотрю. Обсмотрелся, аж тошно. Обалдеть можно. Что творится вокруг! Слушай, как мы раньше жили дружно! Я четыре года в Мегри отслужил. Это в Армении, на границе с Ираном. Объездил всю республику. В Артике, что под Ленинаканом, три месяца на полигоне учения проходил. Там и курдов, и турков и прочих национальностей тьма тьмущая жила. Местных, в смысле. Коренных. Русских, в том же Ленинакане, треть города жило. Не меньше. Потом в Кусарах служил, в Азербайджане. Пять лет. Сколько в Баку армян и грузин! Толпы! Полгорода, наверное. В Боржоме отдыхал каждый год. Это в Грузии. В Очамчире бывал не раз, в Гудаутах на Черноморском побережье. В Абхазии. Жили ведь одной братской страной. Никаких проблем и близко не было. Бок о бок жили азербайджанцы и армяне, грузины и осетинцы. Никаких распрей тебе. Никаких стычек на национальной почве. Почему? Потому что центр был. Центр! Единое управление было. Единая страна была. А сейчас что? Во что превратили братские когда-то республики? Это же уму непостижимо. Наши предки в гробах перевернулись бы, если бы узнали, во что великую страну превратили их потомки. Между собой рассорились. Передрались. Разосрались. Прокляли бы предки нас. Сто пудов, что прокляли бы!
Петрович: - Ой, не говори! Не напоминай. Такую страну профукали! Так. А ну-ка. Хорошо! Я почти собрал свои. Этот ойн тебе не забрать.
Глеб Александрович: - Это мы ещё посмотрим. Вспомни, как в прошлом году ты с одной фишкой умудрился проиграть.
Петрович: - Да. Было такое. Один раз на сто партий имеет право такое быть. Великие тоже ошибаются.
Глеб Александрович: - А, кстати, какой у нас счёт за этот год? Три недели до нового года. Не пора ли подсчитывать?
Петрович: - Сейчас посмотрю. У меня всё записано. В особом блокноте. Всё подсчитано. Так… . По партиям. Что у нас тут. Двести семнадцать на двести шесть в мою пользу.
Глеб Александрович: - Ох ты! Если повезёт, успею догнать. Прошлый год за тобой остался. Ладно. Ойн твой. Один-ноль. Поехали дальше. Бросай кости.
Петрович: - Одну секунду. Трубку подниму. Слушаю вас. Доброе утро, Катенька. Ну, конечно же, на месте. Да, да. Приводи. Минут на двадцать? Хорошо. Нет проблем. Посижу. Не переживай. Приводи мальчика. Досвидания. Жду.
Глеб Александрович: - Катька с двадцать четвёртой?
Петрович: - Да. Просит со Славкой посидеть, пока она в магазин сбегает. Приболел пацан. А оставлять дома самого боится. Через полчасика приведёт. На одну партию нам хватит времени.
Глеб Александрович: - Ну, да. Пацан у неё спокойный. Заикается, правда, парень. А ведь не заикался. Где-то что-то упустили родители. Так, а ну, зарики… . Дуну, плюну. О! Другое дело. Что значит попросить.
Какое-то время старики увлечённо кидают кости, громко стучат фишками.
Петрович: - Так что ты там говорил по поводу своей службы? Что-то мы игрой увлеклись. Всё молчком да молчком.
Глеб Александрович: - Эээ! Я говорил, что кулак - это сила. А каждый палец в отдельности ничего не значит. Вот что я говорил.
Петрович: - Это да. Полностью с тобой согласен. Так. Се бай ду.