Полгода возводили купол лучшие строители из Турецкого государства. С особой трепетностью строили. Уж очень напоминал он им свод мусульманских мечетей. А через год отель «ПлутОн» был признан лучшим отелем города. Вот так!
А что Кузьма, спросите вы? Старик исчез - так же тихо, как и появился. Его, правда, успели внести в список почётных жителей города. Так что отель «ПлутОн» работает на полную катушку. Дирекция вся при деле. Работники довольны. Они по-прежнему очень уважительно относятся к директору кухни. Правда сам Юлий Юлиевич как-то странно косится всякий раз на портрет Кузьмы, вывесенный в центре холла гостиницы, потирая большой палец левой руки и что-то приговаривая при этом. Поговаривают, что у него какая-то фобия. Всё может быть. Нам-то чему удивляться? Вот и вся история.
Да, чуть не забыл. Санька-полудурок пошёл на повышение. Теперь он старший админ отеля! А Лизонька Держивесло где-то ходит на байдарках.
Письмо другу
«Дорогой друг! Пишу тебе в который раз. Сколько лет уже! Трудно подсчитать. Вечность, наверное. Тебе одному и отписываю. Через эти письма - единственная связь с внешним миром. Жаль, что редко. Не позволяют. Я соскучился по общению с тобой. По разговору с тобой. Давно мы не говорили. Мне хочется поделиться своими мыслями, а их накопилось… . Лезут и лезут. Со всех сторон. Со всех щелей. По самым разным поводам. Эти беспокойные мысли. Они такие назойливые! Такие настойчивые. И откуда их столько берётся? Они меня замучили, мои мысли. Я часто обращаюсь к тебе в своём воображении. Объясняю что-то, рассуждаю о чём-то, иногда жалуюсь на то или другое. И ты меня, в моём воображении, всегда понимаешь и поддерживаешь, мой друг. На страницах этого письма я попытаюсь поговорить с тобой о наболевшем. На бумаге поделиться своими соображениями. Да, это разговор в одну сторону. Это монолог. Пока. В коротких строчках. Иногда между строк. Где я выражаю какие-то свои мысли. Я успокаиваю их и ложу на бумагу определённым образом. Да, я не могу услышать в ответ возражения или одобрения своим рассуждениям. Сразу не могу. В живом, непосредственном разговоре. Но, всё же, это общение. Ответом мне служат твои письма, дорогой друг. Дорогой мой товарищ! Спасибо, что не оставляешь меня! Спасибо, что отвечаешь на мои письма. Пусть редко, но всё же. Так что… . Поговорим? Конечно же, поговорим. В очередной раз. Я всегда мысленно разговаривал с тобой. Вот и сейчас я веду беседу. Я писал уже ранее тебе в своих размышлениях о разном. Мы рассуждали о дружбе, о смерти. О женщине, о любви. Я писал об одиночестве. Много о чём писал. И когда получал ответ… . О! Какое это было счастье! Что значит узнать твоё мнение. Ты всегда делился со мной своими суждениями. Ещё раз спасибо. Сегодня здесь, на этих страницах, я хочу поговорить с тобой о пошлости. О простоте, возведённой, точнее - опущенной, точнее - доведённой до низости, о простоте, доведённой до состояния пошлости. Не зря говорят: простота – хуже воровства. Вот некоторые мои соображения на этот счёт. Тебе судить.
Для меня пошлость имеет самые разные признаки. Это - и мужчина, трезвый кстати, который прилюдно мочится на улице средь бела дня. Пьяного можно было бы хоть как-то понять и оправдать. Ну что с него, пьяного, взять!
Это – и человек, снимающий на камеру, с десяти шагов, упавшую на ледяной мостовой пожилую женщину, которая, раз за разом, безуспешно пытается встать на ноги.
Для меня пошлость - это когда беременная мамочка толкает одной рукой детскую коляску перед собой, а в другой руке держит дымящуюся сигарету.
Для меня пошлость - это когда школьницы средних классов, которым от силы по двенадцать, тринадцать лет, разговаривают на таком жаргоне и с употреблением таких нецензурных слов, от которых скручиваются уши у нормального, воспитанного, взрослого человека.