Иван Иваныч обратил внимание на старушку. Она неожиданно появилась из-за здания столовой. Со стороны пятого корпуса. Быстренько просеменила своими ножками через площадку перед фонтаном и уселась на одну из свободных скамеек. Лицом к Иван Иванычу села. Дальнозоркость Иван Иваныча позволяла её хорошо рассмотреть. Ей было за семьдесять лет. Это точно. Не меньше. Про подобных милых старушек говорят с улыбкой. Иван Иваныч таких называл «божьими коровками». Божья коровка! Маленькая росточком. Кругленькая, то есть полнотелая. Круглолицая. С маленьким носиком. Маленьким ротиком. Красными щёчками. Лицо в конопушках. С копной седых волос в коротких завитушках. Без головного убора. В огромных очках. Прозрачных. В джинсовом комбинезоне, коротком в штанинах. На три четверти. Джинсы в рваных, по-модному, коленях. В ярко-зелёных кедах на ногах. В разных по цвету носках. Один носок - синий, с нарисованной на нём летающей тарелкой. Другой носок - красный с белыми ромашками. В лёгкой курточке на плечах. Золотого цвета снаружи. Серебристого цвета изнутри. С капюшоном. Ну чем не божья коровка? Во всём её облике чувствовалась неординарность. Экстравагантность. Непохожесть на других. На шее у старушки красовался большой белый бант. Такой себе – окончательный штрих. Сама она вся светилась от какого-то внутреннего счастья. От неподдельного доброго настроения. Иван Иваныч с интересом наблюдал за старушкой. Та достала из кармана куртки бумажный кулёчек. Развернула его. Стала посыпать перед собой хлебной крошкой. Сеять. Сразу слетелись голуби. Старушка подняла глаза, посмотрела в сторону, словно ищя поддержки, и встретилась взглядом с Иван Иванычем. Оба улыбнулись. Улыбнулись друг другу. Как давнишние знакомые. Иван Иваныч показал большим пальцем вверх. Жест. Мол, здорово! Старушка кивнула головой. Мол, а как же! Мол, и я того же мнения. Знай, мол, наших. На этом их общение закончилось. Экстравагантная старушка вернула своё внимание птицам. К голубям слетелось ещё несколько грачей и пару смелых воробьёв. Пернатые стали кричать и драться из-за крошек. Началась возня. Она увлекли старушку. Иван Иваныч вернулся к своему наблюдению. К своим мыслям. На дорожке появилась семейная пара с ребёнком. Девочка лет шести. Папа, мама - по бокам. За ручки все трое. Девочка увидела голубей. Потащила родителей к птицам. Решительно. Она тут главная. Бесспорно.
Иван Иваныч погладил метлу. Как всегда. Он любил её гладить. Спросил:
- Ну что скажешь. Пойдём дальше работать?
- Постой. Отдохни ещё, – ответила метла. – Дождись ещё кого-нибудь из детей, как ты любишь это делать. Понаблюдай за ними. А после пойдём, продолжим свой труд. Я непротив.
- Хорошо, – согласился дворник. – Правда, деток в это время года немного. Но они есть. Каникулы вроде школьные начались. Вчера помнишь мальчишку? Ох и шкодный оказался! Полдня за ним бегали. По всему санаторию. Туда-сюда. Дед и баба бегали. Уговаривали о чём-то. Упрашивали. Успокаивали. А он всё кричал. Вырывался и убегал. Капризный страшно! Бедные старики. Взяли на себя ответственность. Какой теперь у них отдых? Ёлочки, цветочки, фонтанчики. С таким-то внуком. Намучаются.
- И ведь успокоили как-то сорванца, – метла воодушевилась. Намечался разговор, как всегда, о людях. О человеческой природе. Последнее время нечасто они беседовали. Иван Иваныч всё больше молчком ходил, работал. Рассуждать они любили. Каждый о своём. Каждый высказывал своё мнение. У метлы тоже было своё понимание. А как же! Метла что, не человек? – Пройтись бы по его заднице. Хорошенько. Чтоб неповадно было капризничать. Чтоб запомнил на всю жизнь. Дети нынче совсем неуправляемые стали. Без страха, без стыда. А родители! Взяли за моду, видите ли: лупцевать их нельзя, замечания если и делать, то очень тактично. Вежливо и сдержанно. И пока ты этому засранцу терпеливо объясняешь и всё прощаешь, он тебе на шею садится. Всё больше и удобней устраивается. Ноги свесил. Болтает и радуется. Ещё и последние волосы на голове выдёргивает. Так, не спеша, с наслаждением. Вот и получите наследников. Разбалованных и бессовестных. Вспомни, у самого как было в детстве?