Во время монолога конгрессмена Сван машинально чертил на клочке бумажки слово «Кендрик». Он написал фамилию несколько раз и подчеркнул ее жирной чертой.
— Что? — переспросил он, хмурясь. — Что вы можете предложить?
— Мне известен любой из районов, где могут развернуться действия: Эмираты, Бахрейн, Катар, Кувейт. В тех местах мне довелось жить и работать, поэтому знаю их неплохо.
— Вы жили и работали на юго-западе?
— Да, в течение восьми месяцев… С моей семьей заключили контракт.
— Султан?
— Да. Тот, старый султан, что умер года два назад. Контракт с нами заключал султан и его министры. У меня была сплоченная, хорошая команда.
— Потом вы работали на компанию. — Это было утверждение, а не вопрос.
— Да.
— На какую же?
— На свою собственную, — коротко ответил конгрессмен.
— Вы организовали компанию?
— Именно так.
Заместитель директора пристально взглянул на посетителя, потом опустил глаза, вчитываясь в многократно переписанную фамилию необычного посетителя.
— Мой Бог! — выдохнул он. — Группа Кендрика! Как я сразу не сообразил? Я не слышал о вас года четыре, а то и все пять, если не шесть.
— Первый ваш выстрел оказался самым метким. Если быть абсолютно точным — четыре.
— Я, кажется, знаю вас. Там произошло тогда нечто…
— Вы говорили, что не знаете меня.
— Но я о вас слышал. Ваши люди создавали на Востоке абсолютно все: водопроводы, мосты, беговые дорожки, разрабатывали проекты домов, возводили загородные клубы и строили аэродромы.
— Что заказывали, то мы и строили.
— Я помню. Все это началось лет десять или двенадцать назад. Дюжина двадцати- и тридцатилетних американских парней, казалось, заполнила собой все Эмираты.
— Не все мы были настолько юными.
— Да, — прервал его Сван, хмурясь каким-то своим мыслям. — В ваших руках оказалось секретное оружие Израиля — весьма ловкий пожилой архитектор. Он всегда был готов (ради спасения Господнего) создать здание в исламском стиле, похлеще самого фанатичного мусульманина, и еще он был готов преломить хлеб с любым богатым арабом по соседству.
— Его звали Эммануэль Уэйнграсс, сокращенно — Менни. Ему пришлось сматываться в Израиль, чтобы его официально не заарканила вторая или третья его жена. Сейчас деду около восьмидесяти, и осел он в Париже. Живет далеко не в нищете, насколько мне удалось понять из телефонной беседы с ним.
— Да уж, — ухмыльнулся заместитель директора. — Ведь вы перед расформированием устроили распродажу миллионов этак на сорок.
— Да, мы уступили все Транснациональной компании всего-то за двадцать пять миллионов долларов. Они совершили удачную сделку, а я отошел от дел. Так было нужно.
Сван всматривался в голубые глаза посетителя, и ему казалось, что он вот-вот вспомнит что-то важное об этом человеке.
— Нет, — наконец проговорил он. — Удачной сделкой это назвать нельзя. — Голос его звучал мягко, почти нежно. — Теперь я вспомнил. Произошел несчастный случай возле Эр-Рияда — в одном из ваших мест. Вы были в пещере или гроте, когда кто-то взорвал газопровод. Все обрушилось. Более семидесяти человек погибло. Погибли ваши партнеры, служащие, несколько детей сотрудников.
— Погибли все дети, — поправил Эван спокойно. — Все дети и жены. Мы праздновали завершение третьей очереди газопровода. Все собрались в пещере. И тут рванул целый прогон, когда они были внутри. Я и Менни находились снаружи, натягивали дурацкие клоунские наряды.
— Потом было судебное расследование. Фирма-заказчик лживо утверждала, что там были дефекты, плохо укрепленные участки, вот поэтому и случилось несчастье.
— Может, так и было…
— В таком случае вас должна заедать совесть.
— Это разговор не по существу, — прервал Свана Эван. — Мы тратим время попусту. Какое отношение имеет то, что я делал или не делал пять лет назад, к тому, что мне сделать предстоит?
— Мои вопросы не напрасны. Время мы тратим не бесцельно. Справедливость должна восторжествовать. Вот что я имел в виду. Многие люди пытаются сделать политическую карьеру здесь…
— Ладно! Давайте ваши вопросы.
— Почему вы стали конгрессменом, мистер Кендрик? С вашими деньгами и профессиональной репутацией вы не нуждаетесь в этом. Не понимаю, ведь выгоды вам в этом никакой. В частном секторе вам не было бы равных.
— По-вашему, люди занимаются политикой или в поисках выгоды, или чтобы поиграть в так называемые политические игры?