— Есть, Фома занимается. И печь у него тут недалече.
— Здорово... Добре, говорю. Вот туда-то на заднюю полку надо твои готовые изделия и класть.
— Это пошто? Худое железо будет... Хуже, чем до проточного ручья.
— Не спеши. Первоначально надо в горшок какой-нибудь угля натолочь и туда вложить все лезвия. Потом этот сосуд надо глиной затереть и поставить на несколько часов в эту самую гончарную печь. Заодно с глиняными плошками, чтобы угля на это не изводить. Мы потом с тобой обсудим, сколько там держать горшок надо и как определять, что вытаскивать пора. Потом идет закалка. Только не в воде попробуй, а в масле, какое уж есть у тебя. Тогда температура падает медленнее, чем в воде, и крепости клинок больше получит...
— Хм-м... Деды наши в пленников такие мечи вонзали, занеже мыслили, что клинок крови напивается и от этого силу их перенимает.
— Да? А достаточно было в масло... А случаем кирпичи гончар не делает? Ну, плинфу, — добавил Николай, видя, что Любим его сразу не понял.
— Нет, не выходит у него... Мастер нужен али глина особая.
— Угу... А заказ на мехи кому можно дать?
— Есть ужо они у меня, и не одни. Не приспособлю никак, сказывал я про то.
— Приспособим, найдем время. Мальчишки должны скоро подойти, сбегают за ними, а мы с тобой посмотрим внимательней, как все обустроить.
Мужики выбрались из ямы наверх и присели на край оврага, слушая звучащих в прозрачной синеве птах. Оглядели с высоты холма расстилающийся за пастбищем лес, плавающий в разводах поднимающегося нагретого воздуха. Повздыхали.
— А на будущее, Любим, надо ставить колесо водяное. Вон там, за пажитью, — рука Николая указала примерное направление. — Выше по течению Дарьи, где нам землю отвели. Оно и мехи будет качать, и мельницей сможет быть, да и молот кузнечный опускать сгодится. Всем миром решить, что важнее, и сразу начать...
— Эка хватил! Это же сколько сил приложить надобно. Кто все это делать будет? Людишки-то на полях заняты.
— Десятник же ваш со старостой обещали вечор плотников.
— Древоделов? Это чтобы сруб вам поставить...
— Так водяное колесо делаться будет не для нас, а для общества. К тому же тонкую работу мы на себя возьмем... Как считаешь, согласится вервь ваша на это?
— Оно так, конечно, для общины-то... Для нее надо стараться. Ладно, я подсоблю, — хитро блеснул глазами из-под кустистых бровей Любим, надеясь выведать таким образом еще что-то новенькое от разговорчивых пришельцев.
Глава 8
Первые шаги
Иван покусывал веточку, сглатывая тягучую горькую слюну, чтобы заглушить медленно зарождающийся внутри него протест против нудного занятия, которому предавался. Процесс заключался в художественном вырезании стилом (или как его тут называли — писалом) по выглаженной и высушенной, а также обрезанной по краям бересте. Пишущим инструментом служил сточенный до половины толщины мизинца обломок ножа, который как великая ценность был оторван от сердца Любима и бережно обернут тряпицей, береста же была безжалостно оборвана с недавно поваленной березы.
Цивилизованный человек может, взяв спальник и палатку, на несколько дней притвориться, что испытывает единение с природой. Даже на неделю. И на целых две. Он может обжигаться горячим чаем из алюминиевой кружки и даже (это уже настоящий герой) обходиться пару дней без тушенки в каше и без бутылки водки, которая тут же, за посиделками у вечернего костра, густо замешивается на клюкве, собранной морозной осенью на болоте. Но писать без бумаги и карандаша (не говоря уже о шариковой ручке) для него вещь немыслимая. Почти... Потому что если очень надо, если хорошенько подумать и себя заставить... то невозможное становится возможным. Правда, разбавляясь при этом хорошей порцией матерков, что порой способствует проводить топографическое нанесение окружающей безлюдной местности на вышеупомянутую бересту при условии ее размещения на почти ровной поверхности широкого пня. Пень этот был выровнен пилой бригады плотников с помощью шантажа и угроз новоявленного руководителя развернувшегося строительства. Пила была, прямо скажем, аховая по качеству, как, впрочем, и другой инструмент, применявшийся переяславскими древоделами. Через час-полтора его использования самый молодой из бригады, выполнявший, видимо, функции подмастерья, садился и правил остроту лезвий наждачным камнем, а то и бережно хранимым напильником. Однако помимо такой "дедовщины" в остальном бригада разительно отличалась от будущих строителей, заботившихся лишь о своем кошельке и не задумывающихся обо всем остальном — честном слове, качестве работы и желании заказчика. Видимо, еще не успели испортиться либо просто делали для себя. Община — великая вещь, если ее членами не становятся по принуждению и у соседей хватает мудрости и накопленных традиций жить друг с другом в согласии.