Теперь же Рэю потребовалось несколько секунд, чтобы поверить собственным глазам. Олаф давно не бывал на черном рынке и многие поговаривали, что он помер. Такие слухи забавляли Олафа, ведь он и сам желал похоронить свои воровские привычки. Другое дело, что расстаться с привычками сложно, на то они и привычки.
Рэй отложил газету и подошел к Олафу поближе:
– Чем обязаны, господин сторожила!? – проговорил он с издевкой.
– Тащи все по списку, – Олаф протянул круглый листок.
Хозяин, нацепив монокль, зашел за прилавок и стал перебирать каталоги. А Олаф ждал вердикта скупщика с замиранием сердца.
– Чернила есть, нефритовые камни… нефрит, нефрит… нефрит есть. А вот пыльных порошков нет.
– Что значит, нет?
– Нужно искать в закромах, Варнак. Нужно искать…
Олаф положил на прилавок пять белых жемчужин.
– Но–о–о, дорогой друг, что я могу, если порошков не завозили? Кроме того, господин Варнак, сжальтесь, у вас теперь жалование. Боюсь, вам придется быть щедрее!
Олаф добавил сверху розовую жемчужину. Рэй довольно потер черные руки, если бы не голубые тени на его маслянистом лице, хозяин книжного мог вполне слиться с темнотой своего магазинчика.
Пошарив во внутреннем кармане, Олаф достал деревянную табличку, которая без промедления перенесет любого прямо на столичную площадь.
– Вот это щедрый жест. С вами приятно иметь дело. Я буду искать в закромах неумолимо, – бессовестно расхохотался Рэй и крикнул зло. – Эй, карпун, ш–ш–а–а сюда!
– Очень любезно с твоей стороны, – скривился Олаф. Он до последнего надеялся, что расставаться с табличкой не придется.
Тем временем в недрах книжного лабиринта послышались торопливые шаги, и в пятне света у окна появился рослый мальчик–карпун, не старше тринадцати лет. Его темные волосы растрепались, а глаза были такие красные, будто он не спал несколько ночей. Одет мальчик был в черную водолазку, которая скрывала его руки до кончиков пальцев.
– Тащи все из списка! – приказал Рэй. Карпун почтительно поклонился, но, встретившись глазами с Олафом, изменился в лице, побледнел и сбежал.
– Это что такое было? – осведомился Рэй. – Похоже, поганец тебя узнал.
– ОН твой карпун?!
– Ты знаешь Нильса?
– Немного, – ответил Олаф. Он знал, что Нильс прибыл из Норвегии, и что мальчик никак не может освоить язык Гардарики. Вот и все.
– Пацан служит в Десятом отделе, – расплылся в угольной улыбке Рэй. – Как и ты! Какое поганое поколение сторожил пошло, – расхохотался скупщик.
– Да уж… – промычал Олаф. – Встреча вышла неприятной.
Нильс быстро вернулся с холщовым мешком и так же смущенно протяну его Олафу. Рэй скомандовал, и карпун исчез, будто его и не было.
– Тут не хватает пыльного порошка, – возмутился Олаф.
– Что поделать? – пожал плечами Рэй. – Закрома обыскали, порошков не нашлось. И не нужно нервничать, Олаф. Вон как руки затряслись. Переживешь! Судя по твоим покупкам, ты решил проявить тексты на свитках, так сказать, по-быстрому. Напомню, использовать пыльный порошок незаконно, дорогой. Ах, Варна–а–ак, Варнак…
– Хватит так меня называть! – огрызнулся Олаф и достал табличку, которая отправит его обратно в кабинет. – Кстати, этот Нильс… зачем ты его держишь?
– Он-то? Оберг очень талантливый карпун.
– Точно? – засомневался Олаф. – Хорошо, если так.
Он исчез из лавки с твердым намереньем больше там не появляться. Но после встречи с Нильсом, Олаф все чаще уходил в себя. Он даже стал искать встречи с мальчиком, что оказалось непростым делом. Олаф и не заметил, что стал шпионить за карпуном Рэя.
Выяснилось, что Нильс – тип очень верткий. Он выходит из общежития только в сумерки, и, в отличие от своих сверстников, которые стремятся погулять в центре города, Нильс уходит всегда на окраины. Помимо службы, мальчик бывает только на арене. Туда Олаф и отправился, посмотреть в турнирные таблицы. Оказалось, что Оберг Нильс триумфально шествует в самые фавориты и даже побеждает ребят гораздо старше и опытнее себя.