Идиот.
Завтра Эве надо любой ценой показать Джордану, что ужин больше не повторится. Любой – грубить, лгать или даже применить силу. Больше никаких колебаний, никаких уступок под напором его воли. Пора снова стать практичной благоразумной женщиной и придерживаться своих чертовых решений.
Опершись о стену, Эва смотрела на красно-белую занавеску, пока та не стала расплываться, а глаза не защипало от шампуня.
«Стоп. Какого шампуня? Я же еще не мыла голову».
К своему ужасу, Эва почувствовала, как перехватило горло, и поняла, что глаза застилают слезы.
Может, она справлялась со всем не так хорошо, как ей казалось.
Паршиво угодить в паутину, которую не сам сплел. И паршиво найти мужчину, который тебе по-настоящему нравится, и прогнать его, лишь бы он не угодил в эту паутину вместе с тобой.
Сердито сморгнув, Эва взяла бутылочку геля и выдавила немного на губку. Затем смыла часть гнева с пеной, потому что это проще, чем слезы.
«Будь ты проклят, Карлос. Будь ты проклят за то, что всецело поганишь мне жизнь».
Сейчас ей всего этого не надо. И так хватает неприятностей – вроде той, под два метра, что сейчас торчит на кухне.
И готовит что-то до безобразия вкусно пахнущее.
Закрыв кран, Эва взяла полотенце и пошла в спальню. Выбрала простой лифчик и белые хлопковые трусики, но заметила рядом красный шелковый комплект и заколебалась.
«Какая глупость», – пронеслась мысль… и Эва аккуратно сложила хлопок обратно. Затем коснулась шелка. «Я практичная благоразумная женщина. И нечего поощрять даже самые невинные из развратных фантазий».
Однако все равно вытащила из ящика сексуальное белье. Как-то приятнее знать, что именно оно у тебя под одеждой. Может, Эва и собиралась избавиться от Джордана, но стопроцентной женщиной быть не перестала.
Она натянула невинную с виду красную футболку – и вовсе не потому, что Джордан сказал, мол, ей идет этот цвет! – удобные джинсы и решила не обуваться.
«В конце концов, я у себя дома. И его сюда не приглашала!»
Оставив влажные волосы распущенными, Эва чуть тронула блеском губы. Больше никакого макияжа. Не нравится – пусть идет к черту. Нахальный здоровяк. Эва прокралась через гостиную и услышала, как он беседует с Одноглазым Джеком.
– Ага, я понял, что вроде как тебе не нравлюсь. Сидишь тут, щуришься мрачно – прямо как твоя мама. Она тоже делает вид, что я ей не нравлюсь. Так вот: я от вас не отвяжусь, даже не напрягайтесь. – Повисла тишина. Видимо, Джордан подкупил кота каким-то угощением, потому что тот как обычно зачавкал, а потом замурлыкал. – Ага, так я и думал. Стоит тебя покормить – и ты меня уже любишь. Давай посмотрим, сработает ли это с ней.
Как бы Эва себя ни накручивала, гнев исчез быстрее, чем пена.
Этот мужчина говорит с котами. Предложил приготовить вегетарианскую лазанью – и, черт подери, похоже, действительно знал, как. Жалел бездомных псов, добровольно провел ночь на старой хлипкой раскладушке и боялся иголок – но все равно позволил себя зашить.
А еще принес ей кактус.
Джордан Веллингтон был не просто парнем, в которого можно влюбиться, а парнем в которого именно Эва могла влюбиться.
– Блин, – прошептала она, наверное, уже в тысячный раз.
Вот и вляпалась. Причем по уши.
Понимая, что висит на краю обрыва и, невзирая на все уловки, махания руками и скрытую панику, вот-вот потеряет равновесие, Эва вошла на кухню и оказалась в объятиях Джордана.
Явно удивленный, но довольный, он улыбнулся, глядя на нее сверху вниз:
– Видишь, сказал же, что вино поможет расслабиться.
– Хорошее вино. – Эва высвободилась и налила себе еще. – У тебя отличный вкус.
– Вот уж точно. – Джордан отсалютовал ей своим бокалом. – Особенно, что касается женщин.
Волна тепла прокатилась по телу.
– Пахнет вкусно, – указала Эва на лазанью, пузырившуюся в печи, и огляделась.
Свечи горели на кованом столике, где уже стоял салат и теплый хлеб. Джордан даже белые тканевые салфетки принес.
«А он любит все продумать».
– Начнем с салата, – предложил Джордан, отодвигая ей стул. – Лазанья будет готова минут через двадцать. А пока расскажи, как прошел день.
Эва и рассказала. А потом, уже наслаждаясь действительно отлично приготовленной лазаньей, выложила намного больше. Осторожничала, местами чуть привирала, но делилась таким, чем сама не ожидала. Может, вино в голову ударило, может, повлияли свечи и прекрасная еда, но говорить было так легко. Хотя, пожалуй, дело все-таки не во внешнем антураже. Просто они с Джорданом совпали. Почувствовали ту хрупкую внутреннюю связь, когда слушаешь собеседника и думаешь: ага, вот и я такой же.