Тем временем толпа приближалась к дому Глафиры все ближе.
Вот уже кто-то забарабанил в дверь:
-Глафира, отдай нам ведьму! Глафира!
Из дома не доносилось ни звука.
-Ишь, закрылись! Суд Божий Вас все - равно настигнет!
-Ведьмы! Ведьмы!
Кто-то кинул в окно камень, кто-то запалил траву в маленьком садике за домом.
-Сжечь их! Смерть ведьмам!
Робкий голос, вещавший о том, что если сжечь Глафиру, то некому будет помогать женщинам в родах, потерялся в общем шуме.
Полетели камни и факелы, огонь полыхнул на крыше и стал набирать силу, поедая стены и внутренности небольшого домишка. В какой-то момент ему показалось, что этого мало, и он перекинулся на соседние дома.
Раздались крики:
-Пожар! Пожар! Горим!
-Ведьмы мстят!
-Бесовское отродье!
Из объятых пламенем домов стали выбегать люди, они спасали свое имущество и пытались водой тушить пожарище.
-Люди, добрые, что ж это делается-то! - причитали погорельцы.
С большим трудом людям, наконец, удалось затушить бушующее пламя.
-Тфу! Вот ведь, - сетовали горожане, - даже спалить ведьму без убытка для себя не получилось. Видать, и правда, дьяволицы тут жили.
3.2
Марфа остановила лошадь в пролеске. Город, в котором она прожила столько лет, остался далеко позади. Надо было отдохнуть. Все это время она гнала, как сумасшедшая.
-Глафира, как ты? -Наклонилась она к своей наставнице.
Глафира приоткрыла глаза:
-Пока еще жива.
Марфа облегченно выдохнула.
Там в доме, когда Глафира была в полуобморочном состоянии, девушку охватило отчаяние. Она была искренне привязана к Глафире. Безрезультатно испробовав все средства приведения человека в чувство, Марфа вдруг сильно разозлилась:
-Ты не умрешь! Ты не можешь меня бросить, - крикнула она Глафире, лежащей в глубоком беспамятстве.
И в этот момент на Марфу снизошло какое-то яростное спокойствие. Она стала собирать вещи, необходимые для поездки, погрузила их в повозку, перепеленала младенца, нашла для девочки подходящую корзинку и белье, накрутила для нее тряпочку с хлебным мякишем, размятым в молоке.
Затем Марфа собрала провизию и травы. Когда все было готово, она устроила на дне повозки ложе для Глафиры. Как она доволокла и погрузила женщину в повозку, как ехала куда-то в ночи, Марфа сейчас вспоминала с трудом. Девушка даже не знала толком, где они находятся.
Заплакала девочка, и Марфа занялась ребенком.
-Где мы? - спросила Глафира.
-Я не знаю, - честно ответила Марфа.
Она держала младенца на руках и пыталась кормить молоком с ложечки.
Девочка жадно глотала капельки, причмокивала и напряженно разглядывала Марфу. Насытившись, она прикрыла глазки, а потом уснула.
- Как можно было отказаться от собственного ребенка? - Марфа вопросительно посмотрела на Глафиру, та в ответ пожала плечами:
- Наверное, когда детей становится очень много, их перестаешь воспринимать, как что-то особенное, ценное. У купчихи это восьмая дочь, не первая, и даже не вторая, а восьмая. Да и ждала она только мальчика, - Глафира попыталась оправдать нерадивое семейство.
-Все равно, мне этого не понять, -покачала головой Марфа, укладывая девочку в корзинку.
3.3
Марфа немного перекусила и накормила свою наставницу.
- Тебе нужно поспать, - проговорила Глафира, - иначе ты тоже свалишься. А нам еще выбраться отсюда как-то нужно.
- Тебе стало легче? – хитро улыбнулась Марфа. – Больше помирать не собираешься?
- Клади малышку рядом со мной, и сама укладывайся, - скомандовала Глафира.
Марфа так и сделала. Она собрала себе травы и сделала лежанку около повозки, предварительно привязав лошадь. Она очень устала, но сон никак не шел. В голову лезли разные мысли. Вот ей вспомнилось, как она маленькая гоняла теткиного гусенка. Вот она качала люльку с ребенком, ребенок никак не мог успокоиться, а ей за это не дали еды. Вот она помогает матери. Но лица матери она вспомнить так и не смогла, лица отца – тоже.