Эмма Рэй пробилась к ним.
— Что вас так рассмешило? — поинтересовалась она.
Все еще безудержно смеющаяся Грейс покачала головой, показывая, что не может говорить.
— Просто я так действую на людей, — усмехнувшись, ответил Джеми.
Эта фраза доконала Грейс, и она упала на стол, слабо стукнув по нему кулаком.
Эмма Рэй с недоумением смотрела на нее:
— Эй, Грейс, — обратилась она. Эмма схватила сестру за плечо, чтобы привлечь ее внимание. — Как ты думаешь, ты сможешь сама добраться до дома, потому что… ах… — Она кивнула в сторону парня, с которым разговаривала до этого.
Джеми улыбнулся еще шире:
— Понятно, — произнес он.
— О, прекрасно! — Эмма Рэй подмигнула ему. — Спасибо. — И сказала в спину Грейс: — Увидимся завтра. — Потом она шепнула Джеми: — Я бы больше не разрешала ей пить.
Она сделала знак молодому человеку, чтобы он следовал за ней. Грейс подняла голову, когда они проходили мимо.
— Желаю весело провести время, — хихикнула она, а затем снова заплакала.
Джеми подождал несколько секунд, наблюдая, сможет ли она взять себя в руки.
— Ну, не знаю, как вы, но я уже достаточно повеселился. Что скажете насчет того, чтобы убраться отсюда? Так как? — спросил он.
Ответа не последовало. Он мог догадаться о ее состоянии только по ее руке, шарящей по столу в поисках еще одной салфетки.
— Хорошо, — решил он за них обоих. Джеми встал, помог Грейс подняться со стула и повел из бара на улицу.
Прохладный воздух освежил ее. Когда они в его грузовике уже ехали обратно на ферму, она почувствовала, что успокаивается, и ей стало очень стыдно за свою истерику. Она оперлась подбородком на раму окна, ветер теребил ей волосы. Бонни Рэйтт пела о любви и утрате. Грейс подумала: «Расскажи мне об этом, дорогая».
— Это запись? — спросила она, изучая профиль Джеми.
Он повернулся и улыбнулся ей:
— Да.
У него была приятная улыбка. Не чересчур приятная, которой она побоялась бы верить, а теплая… дружеская… располагающая.
Они доехали до поворота к ферме. Джеми свернул на дорожку и остановился у дома Эммы Рэй. Он откинулся на спинку сиденья и повернулся лицом к Грейс. Ей снова захотелось обнять его, и, подумав об этом, она вздрогнула.
— Вы хотели, чтобы я привез вас сюда? — спросил он.
— Нет, — тихо ответила она.
— Куда же вы хотите поехать?
— Не знаю… — Она потерла пальцем обручальное кольцо. Мне пока не хочется домой.
— Ну, — неуверенно произнес он. — Я мог бы пригласить вас ко мне на стаканчик спиртного, если…
— Хорошо, — сказала она.
— О'кей, — улыбнулся он.
Она улыбнулась в ответ и решила, что, может быть, сегодня выяснит, понравится ли ей целоваться с ним.
Джеми остановился в пустующем домике для временных рабочих, в котором была всего одна маленькая комната. Домик стоял у края леса, в конце дороги, извивающейся за домом ее родителей. Дверь заскрипела, когда они входили. Джеми включил свет, и Грейс увидела, что в доме чисто и прибрано, за исключением рубашки на полу, которую Джеми немедленно схватил и скатал в клубок.
— Я давно не была здесь, — сказала она.
— Я не ждал гостей, — сказал он, смущенно пряча рубашку за спину.
Она выхватила ее у него из рук, бросила обратно на пол и усмехнулась. Грейс обошла комнату, прикасаясь к мебели, которая была такой, как она ее помнила.
— Господи. Все кажется немного меньше.
— Да, здесь как в заброшенном доме, — отозвался он. Хотите выпить?
По его голосу чувствовалось, что он нервничает. Это позабавило ее. Она же чувствовала себя здесь очень уютно. Она кивнула, соглашаясь, и сказала:
— Я часто играла здесь, когда была маленькой. А потом… — Она улыбнулась про себя, вспоминая, как развлекалась здесь, когда стала старше.
— Думаю, где-нибудь найдутся стаканы. — Он открывал и закрывал шкафчики в маленькой кухне, пока не нашел их.
— Я кое-что потеряла здесь, — сказала она, задумчиво глядя на раздвижной диван-кровать.
— Да? — Он налил виски и протянул ей стакан. — И что же?
— Девственность, — ответила Грейс и чокнулась с ним. Она выпила содержимое залпом и протянула стакан обратно.
Джеми стоял неподвижно, наблюдая за ней. Она подошла к окну рядом с постелью, погрузившись в воспоминания.
— Господи, мне было пятнадцать… четырнадцать… нет, пятнадцать, потому что в тот год я выступала на Национальных состязаниях. Он приехал сюда с родителями, чтобы купить пару племенных жеребцов. Все уехали на аукцион.