— Кто же мог подумать, что ты так и будешь упрямиться? Я надеялась, ты поумнеешь. Однако сейчас мне все ясно!
Несколько секунд Люк смотрел на нее в замешательстве.
— Да, это уж точно, — с шумом выдохнул он. — Прости, что я в тебе усомнился. Я знаю, ты не станешь действовать за моей спиной.
— Никогда.
— А сейчас мы должны кое-что обсудить.
— И что же? — поинтересовалась девушка, забыв про свой гнев.
— Я не собираюсь тратить свою семейную жизнь на то, чтобы отгонять от тебя мужиков.
— Что?
— Ты должна занять место Вилли и стать боссом. Иначе я не отвечаю за то, что станет с очередным подонком, положившим на тебя глаз.
Оторопев от столь резкого поворота, Шеннон лишь захлопала глазами.
— Люк, как ты можешь срывать на мне зло из-за Вилли? — наконец вымолвила она.
— Я не злюсь, — выпалил он.
— Да ты сходишь с ума, — пробормотала она.
— И все из-за тебя.
Это в какой-то степени польстило Шеннон.
— Правда?
— Я начал сходить с ума, как только тебя увидел. Я хотел превратиться в отшельника, зарыться в своей норе, окруженной обширными полями, но ты не позволила. Ты продолжала меня уламывать, приводила всевозможные доводы, теряла сознание, наконец.
— Я же не нарочно, — вставила она, сгорая от нетерпения услышать развязку.
— Тебе было нелегко, но ты сумела вытащить меня к людям.
— Шутник, — возразила Шеннон.
Люк замолчал и опустил руки.
— Я не хотел в тебя влюбляться, но влюбился.
От неожиданности у Шеннон отвисла челюсть. Его слова ударили ее словно молотком по голове.
— Ты меня любишь?
— Да, — выдохнул он, словно скинув с плеч тяжелую ношу. — Со мной это впервые. Вероятно, потому я такой непонятливый. Мне требовалось время, чтобы осознать, что со мной происходит. Кстати, я понял это только недавно, через пять минут после твоего отъезда, сегодня.
— Господи, ну почему ты молчал?
— Лучше поздно, чем никогда, — сказал он, раскрывая объятия.
Не помня себя, девушка бросилась к нему. Их губы слились в страстном поцелуе.
— Я тоже тебя люблю, Люк. И уже давно.
— Да, и только сегодня я это понял, — сказал он, усаживая ее к себе на колени и устраиваясь на софе.
— И как это случилось? — Она обвила руками его шею.
— Я понял, что ты меня любишь, потому что твоя страсть распространяется на все, что тебе по-настоящему дорого. Земля, семья, работа и, наконец, то, как ты отдалась мне сегодня.
Заметив румянец на ее щеках и рассмеявшись, Люк нежно поцеловал девушку.
— А когда я подумал о возможной беременности, сразу же вспомнил отца и Катрин. Это было последней каплей.
— Я заметила. — Слава богу, подумала Шеннон. Значит, вот чем объясняется его высокопарное предложение. Неумелая попытка выразить не изведанные доселе чувства. Любовь к ней. За это его можно и простить.
— Я думал, ты умничала, — признался он. Словно я сам не мог разобраться, что должен делать с ранчо, с семьей, с моей ненавистью. С моей жизнью. Только сегодня я понял, что все это ради меня, потому что я тебе не безразличен. Ты же всегда увлекаешься любимыми вещами. Я был слишком поглощен самим собой, чтобы заметить это. Но благодаря тебе я вернулся к жизни. — Он уткнулся в ее шею. — Спасибо, что не дала сгинуть в холостяцкой трясине.
Дрожащими губами девушка поцеловала Люка.
— Ну что ты, мне это даже доставляло удовольствие.
— Знаешь, а ты еще можешь спасти Кресент. Распоряжайся им по своему усмотрению. Хочешь, устраивай гостиницу или наполни дом детишками.
Шеннон заключила его лицо в свои ладони.
— Я хочу тебя, — прошептала она. Люк смахнул трепещущие на ее ресницах слезинки.
— Так, значит, ты будешь моей женой?
— В том лишь случае, если ты окончательно решил покончить с холостяцкой жизнью.
— Только ради тебя, Шеннон. Ради тебя, — ответил он, овладевая ее губами.