Или я на это очень надеялся, так как хотел, чтобы он достаточно зарабатывал и рано или поздно смог уйти на заслуженный отдых и жить в свое удовольствие, ни в чем себе не отказывая. Он всю свою сознательную жизнь посвятил работе во «Врачах без границ», и заслужил перерыв. Однако, зная своего дядю, я догадывался, что он откажется от этой работы, только в силу возраста. Так уж он устроен.
Я занял единственное свободное место на красно—белом диване, и вскоре ко мне присоединился дядя, поставив на стол два маленьких соусника с кетчупом.
Тут я понял, что не был в In-N-Out с момента моего разрыва с Миа. Мысль о ней пробудила воспоминания, что хотя бы раз в месяц, она писала мне поздно ночью, к окончанию моей смены, сообщая, что голодна и предлагая присоединиться к ней.
Как правило, мы заезжали в одно из кафе In-N-Out. Сидели друг напротив друга, поглощая еду, которая в ночное время казалась вкуснее обычного. Мы болтали и смеялись. Закатывали глаза на шумные компании подростков, зашедших за молочными коктейлями.
Мне сдавило горло. Разрывая упаковку с трубочкой, я решил, что пора завести разговор на тему, которую мы оба с ним избегали.
— Как Техас?
— Жарко, и там полно техасцев, — дядя Уоррен откинулся на спинку дивана, закинув на нее руки.
Я тихо хмыкнул. Дядя, судя по уклончивому ответу, не готов был говорить об отце, и я решил зайти издалека:
— Ты встретил там маму?
— Нет. А должен был?
Я пожал плечами.
— Она звонила пару недель назад, и сказала, что разговаривала с тобой.
— Угу, — он выглядел недовольным. — Она звонила, просила денег, чтобы она могла повидаться с твоим отцом.
Я застыл, глядя на него в упор. Вот же сук...
— Ты перевел ей денег?
— Да, а что? — он удивленно свел брови, а затем в его глазах было видно понимание. — Она и у тебя просила денег?
Это было скорее утверждение, не вопрос. Он довольно хорошо знал мою мать, я удивлен, что ему потребовалось так много времени понять ее действия.
Качая головой от отвращения, я запустил руки в карманы своих шорт, и продолжил.
— Я сказал ей, что я дам ей денег, если пообещает больше никогда мне не звонить.
— Ха! — Неожиданный громкий смешок дяди заставил сидящих рядом обернуться. — И как она на это отреагировала?
— Как и ожидалось, — устало заявил я.
Если честно, я не горжусь тем, как прошел тот разговор. Конечно, моя мама давно напрашивалась, но я чувствую, будто опустился до ее уровня. Если не брать во внимание обычные просьбы денег, то ее звонки были настолько редки, что их даже нельзя отнести к раздражающим. А то, что доводила меня до белого каления, то я сам виноват, что так остро реагировал. Я должен был стараться держать себя в руках, ведь моя злоба причиняла больше боли мне, чем ей.
— Ой, мне кажется, это наш, — сказал дядя Уоррен, когда девушка за стойкой прокричала: «Номер сорок два», и он взглянул в чек удостовериться. — Точно наш!
До того, как я успел пошевелить хоть одним мускулом, он уже поднялся с дивана забрать нашу заказ, поэтому я откинулся назад и стал ждать его возвращения. Вскоре он вернулся с красным подносом с двумя огромными бургерами и жареной картошкой, и я решил промолчать, позволяя ему в тишине насладиться первым кусочком. Как и ожидалось, он закатил глаза и тихо простонал:
— Господи, как же я давно об этом мечтал!
Я откусил от своего бургера и сразу же ощутил на языке вкус поджаренной булочки, мяса, сыра, латука, сочных помидоров и секретного соуса. Если честно, вкус был отвратительным, впрочем, как и любая еда для меня в последнее время. Эти несколько недель мне совсем не хотелось есть, и я силой заставлял себя. Не торопясь, макая картошку в кетчуп, я спросил.
— Думаешь, она действительно полетит туда?
— Кто знает? Возможно, она там уже сейчас. — Было сложно разобрать его слова из-за набитого рта, но, когда он прожевал, на его лице было явное неудовольствие. — Не представляю, как может пройти эта встреча.
Эм-м, да… Мои родители никогда не были любящей парой. После минуты в тишине я решил, что все-таки должен задать ему вопрос. Ради него. Потому что для него это важно. Сделав глубокий вдох, спросил.
— Ну, так как он?
Застыв с недоеденным бургером, дядя поймал мой взгляд. Он мгновенно погрустнел, уголки его губ опустились. Тяжело вздыхая, он положил бургер на поднос, вытер салфеткой рот перед тем, как ответить.
— Твой отец уже не тот, что прежде, Джей. — Он на секунду выглядел отрешенным, но быстро тряхнул головой, объясняя свои слова. — Это все из-за наркотиков. Нельзя много лет травить свое тело, не ожидая тяжелых последствий. Он провел двенадцать лет в одиночке, находясь двадцать три часа в сутки в крошечной камере. И, даже когда его выпускали, он все равно оставался один. Единственными собеседниками были голоса в его голове.