–Что собираешься ей подарить? – спросил Женя.
–Билет подальше из этого захалустья. – совершенно серьезно ответила Вера.
–Я люблю тебя.
–Я тебя тоже, мой отец уже зовет меня поздороваться с очередной тетей-бабушкой, которая по мне очень соскучилась, поэтому тогда созвонимся поближе к ночи. Целую тебя, мой офисный планктон.
–И я тебя, психичка. – с неподдельной улыбкой на лице проговорил он и положил телефон.
«Теперь, когда и настроение получше можно и отдохнуть. Только открою окно, а то совсем стало душно.»
Он подошел к окну, раскрыл занавески, потянул за ручку створки и уже было был готов вернуться к своему отдыху, краем глаза, случайно заметил что-то в одном из окон дома, напротив.
Свет в этом окне горел, и горел он довольно ярко. Шторы закрывали его лишь с одной стороны, вторая же была толи не закрыта, толи там вовсе ничего не было, и сама гардина, она вся была какая-то перекошенная.
Но не это показалось ему странным.
В самом центре комнаты виднелся женский силуэт. Как только Евгений его заметил, он тут же замер как истукан, кровь в его жилах застыла, а лицо тотчас же помертвело.
Было трудно разглядеть все подробности, но одно можно было увидеть без труда. Девушка, или женщина, чей загадочный силуэт виднелся в окне напротив, была повешена.
Очертания веревки, обвивающей и надламывающей ее шею, были видны крайне отчетливо.
«Она…Она повесилась? Я не… Я не могу увидеть точно, а вдруг нет… Нет, нет… Точно так, она совершенно точно… Так почему я еще стою на месте?.. Разве я не должен… Не должен ли я вызвать полицию? Или… Вдруг она еще жива?.. Тогда мне стоит… Тогда я должен..»
Не успев закончить свою мысль он тотчас же, словно обезумевший бросился в коридор, где он лихорадочно одел свои ботинки, кое-как накинул сверху пальто и выбежал из квартиры, даже позабыв закрыть за собою дверь.
Он как можно скорее спускался по лестнице, чуть-ли не перепрыгивая часть ступеней. Когда он наконец оказался на улице и начал бежать в сторону противоположного дома, то его осенила мысль:
«Куда же я? Я же не запомнил даже квартиру и этаж! Какой этаж… Какой же этаж…»
Он приближался к подъездной двери все быстрее и быстрее. На улице людей совсем не было, ведь оставалось всего полчаса до полуночи.
«4 этаж! Точно он! На один ниже того, на котором живу я! Я вспомнил, как хорошо, что я вспомнил… Хорошо? Что же хорошего?..»
Он только было подбежал к двери и ведущей в подъезд и хотел подумать о том, как он собирается ее открывать, как вдруг, дверь открылась сама. Из-за нее появился какой-то мужчина, в капюшоне и красной куртке, он прошел мимо Евгения и пошел дальше, а тот в свою очередь воспользовался возможностью и забежал в дом.
Его руки начали дрожать, а с каждой ступенью ноги всё сильнее подкашивались. Он ни о чем не думал, только лишь о том, как быстрее добраться до нужной квартиры. Не думал, придется ли выбивать дверь, делать искусственное дыхание, перерезать веревку, не думал и о том, каково ему будет видеть её…
И вот четвертый этаж. Дверь в одну из квартир была приоткрыта. Это была именно та квартира, и он сразу эту понял. Он зашел, даже не подумав и не обратив внимания на то, что дверь открыта. Разве самоубийца бы поступил так? Разве что чтобы его поскорее нашли… Но Евгения это сейчас совсем не волновало…
Он не обратил внимания и на квартиру, в которую вошел, на ее интерьер, на все вокруг, он только дрожащими шагами двигался к той комнате…
Когда он уже был у самых дверей, то увидел ее в полный рост.
Это была невысокая девушка, лет двадцати, с длинными светлыми волосами. Она была стройна, ее руки длинны и худы, а ноги, хоть немного и полные, органично смотрелись со всем остальным телом.
Веревка сдавливала ее шею и все вены на ней были вздувшиеся, а голова, словно сдувающийся воздушный шарик на веревочке, была наклонена в сторону.
Она была одета в длинную белую рубашку, которая была ей очень к лицу. На ногах же у нее были короткие и обтягивающие ее бедра джинсовые шорты. Они только подчеркивали красоту ее тела.
Вся кожа была бледна, смертельно бледна. Вены выступали на ней какими-то синими оковами, словно веревки, которые опоясывали все тело. А ее руки были будто бы ниточками, которые болтались на ветру.
Евгений начал снимать ее с веревки. Сначала он приподнял ее, оцепил веревку от люстры, и наконец снял бедную девушку.
Он только перевернул ее к себе лицом, как вдруг вздрогнул.
У нее было очень милое и женственное лицо. Аккуратный носик, тонкие, но выразительные брови, зеленые глаза и небольшие губы. Макияжа на лице почти не было, она была естественно-красивой девушкой, каких сейчас мало.