Марджи, естественно, на месте не сиделось. Извинившись, она упорхнула в дом, где полным ходом шли приготовления к ужину. Сандра, вся в раздумьях, проводила взглядом вихрь, взметенный юбками хозяйки, ярко-желтыми, как опускавшееся к горизонту солнце. И вдруг ее будто током ударило! Ах, какая же она тяпа-растяпа! Целое утро на своей крошечной кухне возилась с картофельным салатом, собираясь внести свою лепту в пикник, и вот, пожалуйста, из головы вон. Хорошо, что не забыла поставить миску с салатом в портативный холодильник в своем миниатюрном «додж-кольте».
Не привлекая внимания, Сандра поднялась и медленно пошла по длинной аллее с цветочным бордюром. Свернув на дорогу из гравия, прибавила шаг — до парковки идти было недалеко, но и не особенно близко.
Огромная стеклянная салатница приятно холодила грудь, когда она, держа ее обеими руками, торопливо шла к дому. В столовой она поставила ее на стол и пошла было на кухню, но когда через приоткрытую дверь услыхала голоса, остановилась.
— Скажи-ка, Марджи, кто этот дивный персик с говорком, свидетельствующим, что взрастили его в нашей славной Джорджии, и с улыбкой, достойной украшать мордашку «Мисс Америки»? — произнес некто голосом с хрипотцой и не без сарказма, который Сандра немедленно связала с человеком с волнистой темно-каштановой шевелюрой и босыми загорелыми ногами. Стало быть, досточтимый Фрэнк Хэзлтон пожаловал на кухню. Скорее всего, это он! Через несколько секунд ее предположение подтвердилось. Раздался звонкий женский смех. Так могла смеяться только Марджи.
— Ну, Фрэнк, ты даешь! Богатое у тебя воображение — ничего не скажешь. Словесный портрет — не в бровь, а в глаз. Это же Сандра!
— Милая, могу добавить, что этот персик созрел — пора срывать. Что скажешь?
Сандра застыла, а Марджи с места в карьер учинила собеседнику такую трепку, будто отчитывала своего набедокурившего сынишку:
— Слушай, Фрэнк, не смей надеяться! Сандра Мейсон не твоего поля ягодка, мой дорогой. Да и не ягодка вовсе, а нечто более существенное. Скажем, ломоть хлеба… Ну, может быть, с патокой. Одним словом, не твой это вариант, вот что мне хотелось бы подчеркнуть особо.
— Ну-ну, Марджи! За что ты меня так? Кстати, нелишне бы узнать, какой же, по-твоему, вариант мой?
Сандра мгновенно представила себе его лицо с ухмылкой и глаза, внимательные и чуточку с ехидцей.
— Красивая, холодная… и зоологическая эгоистка. Вот какой! — выпалила Марджи.
— Сандра красива. Это факт. Что касается темперамента, то это выясняется, как правило, при более тесном общении. Согласна со мной?
Последняя реплика была явно рассчитана на то, чтобы спровоцировать Марджи, но почему-то сердце екнуло в груди у нее самой. «При более тесном общении…» Ничего себе!
Сандра возмутилась, однако через секунду эта дерзость уже не казалась ей возмутительной.
— Фрэнк, заруби себе на носу, — Марджи, похоже, завелась, — девушки, как Сандра, такая же редкость, как… как снегопад в Таллахасси. Она относится к категории тех молодых особ, про которых говорят, что их следует сначала представить собственной матери прежде, чем тащить в постель. Я понятно излагаю?
Сандра услыхала, как по кафельному полу проскрежетал стул, а потом Фрэнк сказал:
— Марджи, с чего это ты на меня кидаешься? Почему такой надрыв?
— Потому что она моя кузина, — ответила Марджи таким тоном, когда хотят дать понять, что разговор на данную тему окончен.
— Вот оно что… — Фрэнк присвистнул. — Помню, помню! Что-то такое ты про нее рассказывала. Тогда ответь, почему я ни разу ее здесь не встречал? Я у вас частый гость, и она, полагаю, не редкий. Это что, игра случая?
Сандра не стала дожидаться ответа. Она прекрасно знала Марджи и поняла, что это не случайность. Старшая сестра давно взяла на себя ответственность за ее судьбу. Марджи, конечно же, преднамеренно делала все, чтобы исключить всякую возможность встречи с этим мужчиной. А как же иначе? Такой красавец… Да еще женатый! И естественно, волокита. У Сандры испортилось настроение. Еще бы! Обсуждают ее, будто она породистая лошадка, которую продают на ярмарке. Марджи нахваливает товар, а этот… Бр-р!.. И вообще ощущение, словно она на подиуме, как тогда. Сандра совсем скисла, но, вспомнив, что он все-таки считает ее красивой, приободрилась.
— Продолжайте в том же духе, а я ухожу, — сказала она шепотом и, прикрыв за собой дверь на веранду, стала спускаться по ступенькам на лужайку.
Хотя Сандра пробыла в доме совсем недолго, минут десять, не больше, она сразу же почувствовала — что-то случилось. Старшая дочь Фрэнка Хэзлтона стояла недалеко от дома и плакала навзрыд. Вокруг толпились гости, кто-то старался успокоить девочку, остальные, по всей видимости, не знали, что делать. Сандра, не раздумывая, бросилась к ней.