Сергей Колбасьев
ПОВОРОТ ВСЕ ВДРУГ
Николай Тихонов
ПРЕДИСЛОВИЕ
В книгу Сергея Колбасьева (1898-1942) «Поворот все вдруг» включены произведения, написанные в двадцатые — тридцатые годы и посвященные военным морякам времен революции и гражданской войны.
На правом берегу Невы, недалеко от моста Лейтенанта Шмидта, стоит старое здание, при одном взгляде на которое вспоминаются невольно времена парусного флота, первые кругосветные плавания, открытия в далеких жарких странах, адмиралы с длинными подзорными трубами и бомбардиры с банниками и ядрами. Это здание Морского училища имени Фрунзе, бывшее когда-то Морским кадетским корпусом.
Сергей Адамович Колбасьев, автор книг «Поворот все вдруг», «Правила совместного плавания», «Салажонок», хорошо еще помнил этот Морской корпус с его своеобразным бытом, с его историческими традициями.
Он писал в повести «Арсен Люпен»:
«Еще я помню его в нестерпимом сиянии всех люстр, в блеске паркета и золотого шитья на черных мундирах, когда весь батальон стоял в ротных колоннах, имея оркестр на левом фланге, и вице-адмирал с седым клином бороды на красной орденской ленте, торжественно кашлянув, произносил:
— Здравствуйте, гардемарины, кадеты и команда!»
Этот Морской корпус формировал характер будущих офицеров российского флота, как подразумевалось — верных слуг самодержавия. Бывали, конечно, годы, когда в числе воспитанников корпуса оказывались такие свободомыслящие умы, что о них не любило вспоминать корпусное начальство. Но среди кадетов передавалось из поколения в поколение, что несколько десятков будущих декабристов и революционеров-семидесятников вышли из их корпуса и что сам руководитель военной организации «Народная воля» Суханов был гардемарином. Но об этом передавалось доверительно. Учились в корпусе дети состоятельных родителей, из дворянских семей, и заниматься политикой им не пристало.
Автор рассказов о первых моряках Красного Флота, Сергей Адамович Колбасьев родился в 1898 году в Петербурге, в семье коллежского асессора Адама Викторовича Колбасьева. Мать его, Эмилия Петровна, урожденная Каруана, чьи родители были выходцами с острова Мальта, передала сыну фамильную склонность к языкам, и он отлично владел впоследствии английским, французским, немецким и изучил шведский и фарси.
До поступления в Морской корпус Сергей Колбасьев учился в гимназии Лентовской, считавшейся «красной», потом, по настоянию матери и дяди-моряка, перешел из шестого класса гимназии в Морской корпус.
Он учился в годы, когда началась первая мировая война. И хотя корпус был отгорожен от внешнего мира и строго держался своих традиций, но вести с театра войны, вести о том, что происходит в стране, брожение, все ширившееся в столице на Неве, рабочие волнения, недовольство царским режимом, смутное предчувствие перемен проникали в сознание гардемарин и толкали их на поступки, которые ранее были бы невозможны.
В повести «Арсен Люпен» Колбасьев рассказал, как два смелых, предприимчивых гардемарина начали донимать корпусное начальство целой серией ошеломительных розыгрышей и дерзких выходок, приписывая их легендарному персонажу французского романиста Арсену Люпену. И хотя за любой из этих поступков виновным грозил строгий суд и исключение с последствиями, все же эти поступки не выходили за грань юношеских выходок.
Ничего серьезного в политическом отношении в них не было.
И несмотря на такую фронду, героям этих острых проказ все же казалось, что придет час их выпуска из корпуса и они прибудут на боевые корабли чистенькие, новенькие, в хорошо пригнанных мундирах и предстанут перед начальством, чтобы начать боевую службу на флоте «Его Величества».
И корпусные их приключения станут воспоминанием юности, а в жизни они будут командирами, постепенно втягивающимися в трудную корабельную жизнь, наглухо отделенными от существования исполнительных, дисциплинированных матросов, называющих их «ваше благородие» — и не иначе.
Но не успели молодые люди представить себе будущность после окончания корпуса, как будто морской шквал ударил о стены их училища, ворвался внутрь и смыл все старые традиции и вместе с ними власть всесильных командиров. Февральская революция сбросила царя, устои повалились, растерявшиеся начальники ничего не могли объяснить.
Перед лицом исторической бури восстания народа, смешны были всякие гардемаринские розыгрыши, и правильно появилось объявление в коридоре училища: «Я умер. Арсен Люпен».