Пытаясь скрыть свое удивление, убийца спросила:
— Как ты узнал, что я там?
— Скажу, если скажешь, кто послал тебя.
— Я сама по себе, Двейн, — сверкнула она пурпурного цвета глазами. — Но даже если меня кто-то послал — я бы не сказала тебе. Профессиональная этика.
— Даже перед смертью цели? — оскалился я и одним круговым движением ослабил перевязь и обнажил тяжелую саблю из-за плеча.
— А ты уже собрался умирать?
Взгляд убийцы блеснул. Ее тело покрылось ярко синей аурой. Аурой энхансера четвертого ранга. Даже в шести метрах от нее я почувствовал угнетающее воздействие. Пожалуй, если бы она захотела — обычный человек рухнул бы под давлением ее ауры.
— Я готов умереть в любую секунду, именно поэтому я выживу там, где умрут другие, — сузил глаза я.
— О? Знакомая тема… — глаза убийцы улыбнулись. — Но не боятся смерти только дураки.
— Нет, еще безумцы.
— Считаешь себя дураком или безумцем? — ее глаза продолжали улыбаться.
— Ни тот и ни другой.
— Мне нравится твоя уверенность… — задумалась убийца. — Как насчет такого предложения: если встанешь на колени, я просто уйду и даже не попытаюсь забрать твою жизнь… И больше не приду.
Усмехнулся одним уголком рта, покрывая тело насыщенным эн-доспехом:
— Неплохое предложение. Но за свою жизнь… Я не встану на колени даже перед дьяволом! Даже перед самим богом!
Глаза убийцы удивленно расширились.
В этот момент с двух сторон послышались почти одновременные быстрые шаги.
Со стороны коридора за спиной у убийцы появилась Луньес с гаусс-винтовкой наизготовку и сразу взяла ее на прицел. А за моей спиной из коридора тенью выскочила Ларавель, ощерившись клинком. Но в следующий миг она тихонько воскликнула:
— Что, сестра⁈
Убийца перестала обращать на меня внимание и прикипела взглядом мне за спину.
Незавершенный пазл в моей голове треснул и немедленно сложился в новую фигуру. Я ослабил хватку на зульфикаре и подал знак Селии опустить гауссовку.
Ларавель, как кошка прыгнула в объятья сестры, которая сняла маску и тряхнула длинными черными волосами, обнажая лицо, ни чуть не уступающее в красоте Ларавель или Селии.
С чувством она обняла Ларавель двумя руками. Мысленно я наложил их фигуры друг на друга — действительно похожи не только лицами — изгибы попы и груди могли убить наповал почти любого мужчину. Невольно сравнил: разве что ножки сестры были подлиннее, а, следовательно, и рост немного выше.
Продолжая держать сестру в объятиях, незнакомка обворожительно, но слегка холодновато улыбнулась мне и представилась:
— Мне зовут Дайна, Двейн. Я приехала помочь.
— Такому специалисту всегда найдется применение, — улыбнулся я в ответ и закрепил саблю за спиной.
Так вот о каком «сюрпризе» говорила Ларавель…
Наобнимавшись с сестрой, Дайна последовала за Двейном в его кабинет, чтобы обсудить кое-какие моменты. Ларавель взяла ее под руку и шла месте с ними, без умолку шепча ей о своем распорядке дня и прочих обыденностях. Дайна краем сознания слушала ее и на автомате отвечала, но мыслями до сих находилась под впечатлением от Двейна. Возлюбленного сестры и того, кто спас сестру от неминуемой гибели в лаборатории. Даже гнев на тех, кто посмел поместить ее сестренку в лабораторию на опыты, пока отошел на третий план.
Дайна удивлялась, какая невероятная воля скрывалась во взгляде и движениях этого юного парня, который выглядел даже моложе ее сестры. Сверля его спину, она также пыталась понять, каким образом он смог обнаружить ее присутствие… Присутствие первоклассной убийцы в ранге Мастера, одной из лучших в своем деле. Хотя сам — всего лишь третьего ранга…
На чем базировалась его уверенность в собственных силах? Насколько он бравировал, что не боится смерти?..
В электронном письме Ларавель в восхищении отзывалась о нем. Дайна ей ни на грамм не верила, списывая на глупую влюбленность. Думала, что она преувеличивает его темперамент и заслуги… Но теперь казалось, что даже преуменьшала.
Дайна не обладала таким же чувством эмпатии, как у ее сестры, скорее даже наоборот — оно изначально у нее почти отсутствовало. Именно поэтому она смогла стать лучшей в своем деле, тем, кем являлась. Лишь в последние годы она упорно пыталась вырастить в себе сострадание, чтобы не чувствовать себя неполноценной. Особенно в связи со «смертью» сестренки — единственного человека, который до Той Ночи вызывал у нее теплые и родственные чувства. И она очень сожалела, что так и не смогла их выразить… Если на то будет воля небес — теперь у нее… у них будет достаточно времени.