…От получения серьезных, если не смертельных, ран, меня спасла запоздалая (чтоб ей!) система защиты лаборатории. Раздался звуковой сигнал откуда-то с потолка помещения.
Все приборы с электронной начинкой напоследок неистово моргнули и уснули вечным сном. Наступила полная темнота. Подобная участь не миновала и дронов. Но те успели отчаянно выпустить весь свой боезапас и только затем рухнули замертво.
Бедро вскользь обожгло. Запахло обгорелой плотью. Но мой рот сам собой искривился в ненавистном оскале. В полку врагов прибыло. Я это просто так не оставлю.
…С легкими болевыми ощущениями наконец выпрямил шею, которую до этого едва ли не с хрустом сложил на бок. Мое сознание, как не парадоксально, реагировало быстрее тела, поэтому я успел.
Позади, в районе лба, теперь зияла оплавленная по краям дыра. И спереди тоже. Мелкие осколки стекла жгли часть лица, шеи и плеча.
Но более всего меня жгла злость. Жгучая ненависть. Выжидать… Ждать момент. Чтобы вот так сдохнуть от безмозглых летающих железяк⁈ Что за нелепая смерть!
…Пару вдохов, и я наконец взял эмоции юношеского тела под контроль. У Святослава так быстро прийти в себя точно не получилось бы. Он часто придавал значение тем вещам, что вызывали у меня лишь усмешку.
В этот момент мрак помещения развеялся — лабораторию осветил тусклый резервный источник питания, исходящий от продольных ламп, встроенных в стены.
Минусы постепенно перетекали в плюсы. Довольно быстро я с треском расширил дыру в стекле криокамеры и выбрался наружу, на ходу методично выдергивая из тела мелкие осколки.
Тело покачнуло. Ноги дрожали от напряжения и выброса адреналина. Хорошо, что я решил подождать и развить свой сигма-источник. А то с непривычки выбравшись из капсулы — рухнул бы тут же, где меня могли и повязать тепленьким. Да и сколько это тело не ходило? Год? Два? Больше?
Мышцы полностью атрофировались. На ходу подобрал осколок какого-то лабораторного инструмента и в полутьме помещения оглядел себя с разных сторон.
Мда. Исхудавший оживший труп. Во мне, наверное, нет и пятидесяти килограммов. Истощение исходило не только из-за экспериментов, но и из-за последствий реактивного развития внутреннего источника. Как там называл его безумец-ученый? Сигма-железы?
Наконец мимолетно взглянул на свое лицо. Ну и рожа, как говорят в Российской Империи… Впрочем, если убрать немыслимое истощение — типичная европейская внешность. Молодой парень в самом расцвете сил и юности. Среди изюминок — мимолетные восточноазиатские черты лица. Настолько мимолетные, что даже на разрез глаз почти никак не повлияло. Папины гены. Царствие ему… Сердце кольнуло. А мать…
Убрал блеклые воспоминания куда подальше. Надо выбираться отсюда.
Выживу и еще найду время на бесплотные размышления в духе «Святослав я Бельский или кто иной».
С такими мыслями я шатающейся походкой рванул к мертвому Эксперту, надеясь найти что полезное и прибарахлиться. Полный облом и мясо. Даже клинок из необычного сплава теперь представлял собой жалкое зрелище, разломанное пополам. Его эфес с едва обозначенной гардой оказался теперь больше самого лезвия. Пришлось приложить силу, чтобы разжать руку обгоревшего и окровавленного трупа.
Мда. Такой зубочисткой особо не помахаешь, но мне грех жаловаться. Буднично проверил остроту. Пару раз взмахнул, чтобы привыкнуть к нарушенному балансу. Если против меня сейчас не выскочит энхансер третьего ранга, то… Еще поборемся.
Бросил последний взгляд на труп. Ровным счетом никаких эмоций… А нет, не совсем. На грани восприятия появилось ощущение, всего лишь ощущение, будто я видел сотни, если не тысячи трупов. Примерно в похожем состоянии. Но когда? Где?
Я не знаю. Но я выясню.
В темпе сделал себе набедренную повязку из оставленного кем-то из ученых белого халата, а также перетянул слегка ноющую рану в ноге. Чертовы дроны.
Ничего полезного больше не нашел. Будучи начеку, осторожно, но не теряя времени двинулся к выходу из лаборатории. Бросил мимолетный взгляд на десятки криокамер с возможно еще живыми людьми. Да-а… Дроны успели конкретно пошалить. Почти все криокапсулы имели лучевые дырки, а треснувшие стекла — заляпаны кровью.
Внезапно раздался одиночный приглушенный звук, будто кто-то стукнул о стекло, но прежде чем я определил источник — краем зрения заметил движение в одной из капсул и резко повернул голову.
На мгновение в стеклянном проеме самой дальней криокамеры показалась небольшая ладонь, которая в следующий момент обессиленно соскользнула вниз.