В итоге теперь не сабля высекала искры из биоэндоспеха противника, а доспех — по краям раскалял лезвие сабли!
На мгновение мою атаку словно зажали в тиски, но в следующий момент я напряг ноги и оттолкнул землю изо всех сил, всем телом прорубая брешь в силовом поле противника.
Со звуком, похожим на треск стекла, телесная броня Накула в районе живота распалась, и острие моей сабли прошило его беззащитную плоть! В следующий момент слабостью воспользовалась уже Ларавель, воткнув рапиру с другой незащищенной стороны. Кажется, она задела сигма-источник, ибо эндоспех Накула перестал распадаться как карточный домик и наконец полностью развоплотился.
— А-ар хр-р, — захрипел главарь пиратов, едва не теряя сознание от болевого шока. Из его рта показались струйки крови. Ларавель уже успела высвободить свой клинок, обернуться и напасть на следующих противников.
— Вель, не дай никому уйти! — крикнул я, разворачиваясь и быстро оценивая обстановку.
Тело Накула выступило в качестве живого щита.
Глава 14
Ближайшие два пирата в шоке всмотрелись в лицо умирающего главаря и переглянулись, будто теперь не зная, что делать дальше. Один попытался атаковать меня, другой метнулся было из помещения, но перед ним тут же возникла быстрая фигурка моей напарницы. В несколько молниеносных движений она сломила защиту бойца второго ранга и перерезала ему глотку. Будь у него нормальное оружие в руках, и он бы наверняка смог оказать более достойное сопротивление.
На миг бой словно остановился. Ларавель зависла у выхода, сжимая окровавленный клинок. Я у стенки застыл с главарем, держа его за шею и рукоять собственной сабли. А в центре разгромленной комнаты — двое оставшихся в живых пиратов. Они оглянулись, быстро осознавая свое положение.
Голые девицы давно перестали кричать. Валялись на полу, зажимая головы, и тихо скулили. Девочка лежала на кровати, вроде жива, но ни на что не реагировала.
— Убей этих двоих, — сказал я и всем стало ясно, кого я имею в виду.
— Нет, прошу, господин! — взмолился один из пиратов, осознав ситуацию, но Ларавель уже ловко накинулась на него, словно кошка на добычу. — А-а!
Другой, который ранее пытался достать меня, безумно взревел и прыгнул в мою сторону, желая насадить нас с Накулом на свой клинок, словно мясо на шомпол.
Пришлось пинком оттолкнуть тело главаря вперед, высвобождая саблю, после чего уйти в сторону и ударить с разворота. Пират рывком по инерции насквозь проткнул Накула, пригвоздив того к стене. Попытался вырвать меч, однако тот плотно засел в камне.
Раз удар, два удар… И только на третий взмах пират выпустил меч из рук и поднял их в блоке, пытаясь заблокировать саблю или даже поймать ее за лезвие. В теории возможно — в конце концов, не голыми руками ловит, а биополем собственного организма.
Ага, так я ему и позволил. Его участь уже предрешена. Наконец моя сабля проломила энброню и рассекла тело пирата по диагонали.
Больше не обращая на него внимание, я кинулся к Накулу… Еще живой, хотя и потерял сознание. Меч пирата прошел в нескольких сантиметров от его сердца. Отлично. Пока цело сердце и мозг — энхансер третьего ранга просто так не умрет…
Основная моя цель — не просто убийство Накула, а поглощение его жизненной силы. Пускай и на исходе…
Я приложил руки к его животу и груди, закрыл глаза. Да… Есть! Источник не полностью уничтожен.
Техника преобразования жизни!
В мои ладони потекла жизненная сила Накула…
Ларавель разобралась с последним противником и бросила любопытный взгляд на Двейна. Он приложил руки к пиратскому главарю, чье тело было пригвождено к стене.
Ей известно, что Накул нужен Двейну живым. Но зачем?..
Внезапно руки Двейна засветились, словно собирая частицы энергии из окружающей среды. Удивление промелькнуло на лице Ларавель. Не забывая контролировать обстановку, она подошла поближе, чтобы рассмотреть все в деталях.
Вскоре, начиная с рук, засветилось уже все тело Двейна. Его аура запульсировала, а тело главаря пиратов стало иссушаться… Из его кожи повалил пар. Двейн словно начал испарять кровь из тела пирата или…
Ларавель в шоке расширила глаза. Она наконец догадалась, что он делал. Но каким образом?..
Будь на месте Ларавель обычная девушка-энхансер, она бы сейчас в ужасе отшатнулась. Но мало того, что она совсем не обычная девушка, так еще она испытывала к Двейну непередаваемую симпатию, которая с каждым днем нахождения с ним только усиливалась. Ларавель сама доподлинно пока не понимала, называется ли это чувство влюбленностью или чем-то большим…