— Как только выберемся к цивилизации, тебе следует как можно скорее связаться с родными, перевести в безопасное место, сменить личность и род деятельности, — посоветовал ему я.
— Я понимаю… — устало вздохнул он, отвязывая лодку.
— Кстати, я бы мог тебе с этим помочь, — вслух задумался я, сверля взглядом его спину и прикидывая варианты. — У меня большие планы. Я бы даже сказал — амбиции. И со временем в моей команде может найтись работа и по твоему профилю.
Чарак обернулся и бросил на меня взгляд, неопределенно пожав плечами:
— Правда? Я могу подумать?
Мне нужны были люди. И Чарак, несмотря на свою трусоватость и цивильность, мог оказаться очень полезным. Котелок у него варит, пускай и вызывает вопросы его содержимое. Не самый плохой вариант, тем более я хорошо успел изучить его характер. И со стороны, и при личной беседе.
— Конечно. Более того, ты можешь отказаться. В отличие от твоих прошлых, в кавычках, хозяев, я предлагаю тебе реальный выбор. Мое прошлое тебе неизвестно, но ты можешь стать частью моего великого будущего.
Моей легенды.
— И это даже несмотря на?.. — он умолк, не зная, как подобрать слова.
Я прекрасно понял, о чем он. Чарак до сих пор испытывал вину и сожалел о том, где оказался. Человек с совестью, вынужденный поступить так, как поступил.
Кто-то неверно скажет: ему просто не хватило духа отказать своим «нанимателями». Любому. Повторяю, любому обычному человеку его бы не хватило. Особенно человеку с мозгами, который способен предвидеть свое будущее.
Согласись Чарак на тюрьму — и в ход пошло бы уже давление на родственников. Дальше сопротивляться стал бы только сумасшедшей или кому плевать не только на свою судьбу, но и судьбу своих близких.
— Я тебя не осуждаю, Чарак. Тебе действительно не оставили выбора. Тюрьму бы выбрали лишь безумцы. И не факт, что дожили бы до этой самой тюрьмы… Подумай о моем предложении.
— Спасибо… Я… Обязательно, Двейн.
В его взгляде мелькнула тусклая надежда. Я ему показал, что его будущее может быть не таким мрачным, каким он… да и я в том числе, его представляю. Вряд ли он сможет самостоятельно разобраться с тем сонмом проблем, которые последуют, когда Гилфорды выяснят, что Чарак остался в живых.
Не если, а когда. Ему должно хватить сообразительности это понять. Мы с ним оказались в одной лодке…
Я усмехнулся и завел двигатель. Послышалось легкое дребезжание на слабых оборотах. И лодка тронулась с места.
…Под покровом раннего утреннего тумана мы поплыли прочь с проклятого острова.
Глава 3
Два года назад. Владивосток.
Дорогая иномарка остановилась неподалеку от молодого юноши в кадетской униформе. Черное стекло у водительского сиденья опустилось наполовину, и на всю улицу заиграла музыка. Сидящая за рулем ярко накрашенная девушка в малиновом пиджачке шикнула подружкам, чтобы они притихли, убавила громкость и крикнула обернувшемуся парню:
— Эй, Бельский, поди сюда! Поговорить надо.
Темноволосый юноша наступил на свою гордость. Сохраняя каменное выражение лица, он подобно мотыльку направился ей навстречу. Ведь за рулем сидела та, которую он втайне любил еще с младших классов школы.
Когда он оказался у водительского окошка, ему ярко улыбнулась Настя. Из глубины тонированного салона он нутром почувствовал на себе насмешливые взгляды подружек, которые словно гадюки жгли его прямо в сердце.
Однако ради улыбки Насти он многое готов стерпеть. Будь в салоне парни и он бы не сдержался — наверняка вызвал бы их «на поговорить». С другими он не был столь же теплым и податливым. Просто… Просто Настя представлялась ему…
— Да, что хотела, Насть? — сдержанно спросил он.
С застывшей милой улыбкой на лице она капризно поджала губки:
— Светик, как насчет погулять на днях, вечерком?
Сердце юноши ускорило свой ритм. Неужели она наконец оттаяла? Сколько раз он звал ее и получал отказ?..
В глубине салона поднялся шепот, перерастающий в шум. Настя быстро обернулась, видимо, состроив страшную рожицу, и яростно шикнула на подруг, взглядом показывая, чтобы те заткнулись.
Когда Настя снова повернулась к нему, на ее лице вновь заиграла улыбка милой девушки. Даром что слухи об этой «милой девушке» ходили ровно противоположные. Но Святослав привык их не замечать.
— Конечно, Настя! В любое время! — обрадованно произнес он, до конца не веря своему счастью.