Я вздохнула и еще раз окинула взглядом гостиную. Мне ничего не пришлось делать, мои мужчины, эти беспомощные существа, какими мы их считали, со всем справились сами. Получив свободу и оружие, они с легкостью и удивительной слаженностью принялись уничтожать врагов, своих и моих. Им не страшно было выйти один на один с вооруженными женщинами, солдатами повстанцев. Судя по блеску в их глазах, они чувствовали азарт, рады были взять все в свои руки. А я должна была запереться и сидеть в безопасности. Это было так непривычно, но, безусловно, приятно. Возможно, иногда быть в роли слабого существа, нуждающегося в опеке и защите, не так уж нелепо. Я подумала о матери, о том, что она полюбила первого мужа, когда тот охранял ее, владел оружием, должен был быть сильным оп роду деятельности. Теперь понятно стало, что привлекло ее тогда. Настоящая привлекательность мужчины не в лести, не в желании угодить и исполнить все твои желания, а в умении принимать самостоятельные решения, в смелости и самоуверенности. Во всяком случае, женщинам в нашей семье нравились именно такие мужчины.
Мужья, словно читая мои мысли, решили покорить мое сердце окончательно. Я в ярости всплеснула руками, понимая, что они задумали. Выйдя через черный ход, они приблизились к машине с последней девицей. Во всяком случае, я думала, что это женщина. Кит и Алекс натянули кепки на глаза и подняли воротники, быстро приближаясь к машине. Ливень был их союзником, потому что водитель не распознал подвох и не удрал. Когда понял, что это не его подельники, было уже поздно. Мужчины быстро открыли дверцы и ловко скользнули в салон. Я приникла к экрану, пытаясь хоть что-то рассмотреть сквозь сплошную пелену дождя. Проведя в салоне не более десяти минут, один из мужчин вышел и обошел машину, второй, занимавший место позади водителя, медлил. Первый открыл дверцу и, протянув руку в салон, буквально за шиворот вытащил водителя, потом сразу поставил его на ноги, но рукой поддерживал за талию. Я догадалась, что самостоятельно идти пленнице будет сложно. Это была женщина, худая и высокая. Тоже в куртке и штанах, но волосы скрывал берет. Второй мужчина тоже вышел из машины, и они опять скрылись за дверью, откуда появились. Я следила за их передвижениями на экране. Они вошли в лифт. Кит что-то набрал на панели, и они поднялись на нужный этаж без дополнительных остановок. Даже если кто-то хотел воспользоваться подъемником, ему не повезло.
Я отошла от экрана, ожидая их появления с минуты на минуту. Тишину нарушил щелчок замка, дверь из холла открылась и моему взору предстала еще одна гостья. Алекс втолкнул в комнату их пленницу. Ее головной убор спал, и светлые волосы рассыпались по плечам. Кит, шедший следом, вновь запер дверь.
– Я же говорил, что-то придумаем, – сказал Алекс, пряча оружие.
Я опять посмотрела на растрепанную и немного помятую блондинку. Закралась догадка, уж очень знакомые волосы были, да и фигура.
– Ты?! – фыркнула я, узнав в пленнице Лефевр.
– Просто новый год, – процедил сквозь зубы Кит, оставаясь возле двери.
– Они не шумели, мы тоже, никто в отеле не подозревает, как видно, что тут происходит, – рассказывал Алекс. Он не знал еще, что за особа попала к нам в руки.
Мы с Китом обменивались взглядами. Он знал, что мне все известно.
Лефевр попыталась подняться, но Алекс хорошенько приложил ее своим ботинком, так что она с коротким вскриком вернулась на пол. Я поняла, что они не стеснялись, когда вытаскивали ее из машины и волокли сюда. Наверное, хорошенько отделали, если она не подняла крик. Судя по ее слабым попыткам подняться, она вообще еще не пришла в себя.
– Нужно сделать копию записи, – проговорил Кит, стараясь не смотреть в сторону ползающей по ковру и орошавшей его своей кровью пленницы.
Я кивнула, попросив Алекса присматривать за Лефевр. Мы с Китом приблизились к экрану и начали просматривать записи камер в нашем номере.
Там было все – нападение, слова Элизабет, наша импровизация. Теперь я могла видеть, как мы с Китом обнимаемся, потом резко отстраняемся, он падает на пол возле тела Ники и, схватив ее пистолет, стреляет в Джейн. Все же это был он, не смог отдать это Алексу, а возможно считал ее опасней. Она была вооружена, а вот Элизабет, уже пожилая леди, политик, а не боец. Алекс, услышав, призыв Кита, вскинул руку с уже зажатым в ней пистолетом и поразил темноволосую. Я видела, что он спас мне жизнь. Потому что та целилась в меня, проследила своим оружием за мной, но выстрелить не успела. Потом Алекс убил Элизабет. Она как раз развернулась лицом к нам. Я видела свое лицо с выражением испуга и обеспокоенности, потом облегчение и улыбку. Мои мужчины были целы и невредимы.
Кит, тоже молчаливо наблюдавший за действием и изредка его проматывая, сделал копию на съемный носитель и протянул мне.
– Наше помилование, – усмехнулся он, но только губами, глаза оставались печальными.
– Натали нам поможет, даже без этой записи, мы не попали бы в неприятности, – попыталась успокоить его я, хотя понимала, что его куда больше сейчас волнует пленница и ее судьба.
– Что будем делать с ней? – очень кстати спросил Алекс. – Сдадим полиции?
– Еще чего, – фыркнула я. У меня были другие варианты, просто не могла выбрать из них. Прострелить ей все конечности по очереди, просто избить, пока она не превратится в отбивную, или нарезать на кусочки?
– Она была безоружна, – заметил Алекс. – Просила пощады.
Тут он бросил взгляд на Кита. Тот не смотрел на нас, скрестив руки на груди и сдерживая злость, только ноздри раздувались. Я могла представить, что было в машине, и каких усилий ему стоило не убить ее сразу. Взволнованный, злой, одетый в черную куртку и джинсы, без ошейника, вооруженный, он был совсем не похож на себя, каким я его знала. Это был настоящий повстанец.
– Если мы передадим ее полиции, она уже завтра выйдет под залог, – ответила я. – Пусть мы убили их главу, но повстанцы и политики, что помогали им, еще где-то в Саннибэй. Я так думаю – чем меньше живых врагов, тем лучше. А ее вина для меня очевидна, доказательств не требуется.
Алекс недоумевая переводил взгляд с меня на Кита. Обсуждаемая медленно подняла на нас взгляд. У нее был разбит нос и под глазами уже расползались красные пятна. На губах тоже запеклась кровь. Она тяжело дышала, обхватив себя одной рукой, а второй опираясь на пол.
– Я безоружна, это будет убийство, – прохрипела она с трудом. – Тебя посадят, а их казнят.
Она кивнула в сторону мужчин. Я брезгливо поморщилась, глядя на ее обезображенное побоями лицо, но перед глазами было другое, надменное, улыбающееся, когда она торговалась со мной за Кая. А еще я вспомнила ее слова, сказанные Натали. Что Кит сам просил о том, что они с ним сделали.
– Закрой рот, тебя не спрашивали, – процедила я сквозь зубы.
Алекс не стал церемониться и толкнул ее в спину ногой, чтоб она опять растянулась на полу.
– Кит, отключи камеры, – велела я, вынимая пистолет и снимая с предохранителя. – Натали не нужны лишние хлопоты.
– Они уже не работают, – ответил мужчина ледяным тоном. – Запись закончилась смертью повстанцев. Потом мы ушли.
– Наверное, она сама пришла сюда и застрелилась, осознав, что все потеряно, – глядя на Лефевр, проговорила я.
Алекс пожал плечами и отошел, он тоже не намеревался выступать ее адвокатом. Для него все они были враги, раз пришли убить нас, так почему он должен сострадать и жалеть ее?
– Кит, если не возражаешь, я убью ее сама, – я стояла, целясь в голову пленницы.
– Возражаю, – ответил мужчина. Он приблизился и убрал мою руку с пистолетом.
Я отошла к Алексу. Он уже понял, что тут что-то большее. Кит проводил меня взглядом и перевел его на Лефевр. Потом перевернул ее носком ботинка, желая, как видно, посмотреть в ее лицо. Она упала на спину и открыла глаза.
– Отпустите меня, – проговорила женщина, с трудом двигая разбитыми губами. – Обещаю, я отойду в сторону. Это все Йорк, я не хотела вас убивать. Я уеду из Либры.
Возможно, в других обстоятельствах я прониклась бы жалостью, столько мольбы было в ее голосе. Она искренне просила пощады, избитая, в слезах и крови. Но я не могла пожалеть ее, в моей душе не было сострадания для этого человека.