– Да, вот и доктор то же самое говорит, – произнесла я, коснувшись пальцем гладкой поверхности пульта, и на большом, встроенном в стену, экране появилась бледная рыжеволосая девушка. Как я и думала, она была в своей спальне, почти без одежды, если только не называть одеждой ее пеньюар, состоявший из каких-то невесомых кружев. Рядом спал мужчина. Я поморщилась.
– Ну что? Здорова? – спросила я.
– Нет, я тебя почти не вижу, – ответила Мили, лучисто улыбаясь. В ее комнате все заливал солнечный свет. Значит, на улице солнце, будь оно неладно.
– Зачем тебе мужчина? Ты же их не переносишь. Говорила, что в жизни не станешь брать в дом. Ну после того, как… Ну ты понимаешь, о чем я, – продолжала тараторить подруга, пока я открывала шторы. Мой милый пульт справился на отлично, мне даже шевелиться не пришлось. Голосовыми командами можно было голос сорвать, а со стороны казалось, что разговариваешь с мебелью, хотя на самом деле так оно и есть. Другое дело по кнопкам скользить.
– Выглядишь ужасно, – как всегда прямолинейно заключила подруга. – Опять работала допоздна? Это тебе на работе подали такую гениальную идею? Так куда ты собираешься вечером? Я хочу пойти в новый клуб, в центре. Там установили какие-то новые голограммы, ты должна знать. Что-то про космос, там звезды всякие, планеты. Тебе точно понравится, ты же любишь старые фантастические фильмы.
– Да, – ответила я, продолжая думать о визите к врачу. Но не осмотр и не заполнение форм угнетало меня, а косые взгляды медсестер и самой миссис Джонс. Старая ведьма была ярой либералкой, ненавидящей неоамазонок, а мой образ жизни становился все более подозрительным. Даже на работе уже начали появляться нелепые слухи, что скоро я вступлю в партию, и наша корпорация станет частью оборонного комплекса.
– Поедешь со мной в агентство? – спросила я, прервав рассказ о покупке платья для старшей сестры ее подруги.
– Конечно, – кивнула Мили и сообщила, что теперь ей придется пересмотреть кое-какие планы на день. Я прослушала, соображая, в какое именно агентство податься. Не то чтоб я была знаменитостью, но достаточно известной в узких кругах. Мое появление в одном из брачных агентств обязательно попадет в газеты, и в понедельник все начнут засыпать вопросами.
– Давай через час у меня, – сказала я, задумчиво разглядывая шпили небоскребов, которые было видно из моего окна. Дальше раскинулся бескрайний океан, поблескивавший на солнце. Только из-за океана я взяла эту квартиру на самом верху, откуда открывался лучший вид на залив.
– Поедем на моей машине, – сразу предупредила Мили. Мои спортивные машины и скорость, с которой я их водила, до смерти пугали ее. Хотя такой вид передвижения был гораздо безопаснее пешего или общественного транспорта.
– Хорошо, – я быстро отключила экран, пока она не начала очередную историю из жизни малознакомых мне женщин.
Я заправила постель и пошла в ванную. Горничная тоже отдыхала три дня, поэтому я старалась поддерживать порядок в ее отсутствие.
Выглядела я действительно неважно. Из зеркала на меня смотрела худощавая, бледная девушка неопределенного возраста. С одной стороны я вполне могла бы дать себе свои двадцать, но иногда казалось, что мне уже тридцать-сорок, особенно в такие дни как этот. Предки моей матери были из Японии, что оставило след и в ее внешности. Изящная брюнетка с по-детски милым личиком и карими глазами. Я унаследовала почти все, кроме цвета кожи и кукольных черт лица. В моей внешности уже отчетливо заметны были европейские черты отца, и еще от него мне достался молочно-белый цвет кожи. Сегодня, правда, под глазами появились темные круги, а веки покраснели и припухли, отчего и без того узкие глаза стали вообще двумя щелками. Короткие черные волосы торчали в разные стороны, и еще больше подчеркивали мою нездоровую бледность. После душа я все же смогла их уложить в более-менее приличную прическу. Достижения косметологии помогли скрыть недостатки, коих я насчитала бесчисленное множество. Волшебная косметика преобразила невыразительное лицо, придав карим глазам загадочности, а бледным губам аппетитный розовый блеск.
В гардеробе я опять встретилась с этой худосочной девицей. Теперь нужно было еще и одеть ее прилично. Строгий брючный костюм из тонкой хлопковой ткани, к которому руки потянулись в первую очередь, я твердо вернула на место. Это была пятница, и Мили со свету сжила бы меня за такое кощунство. Бежевая короткая, в рамках приличия, юбка и темно-коричневый топ без рукавов вполне меня удовлетворили. Кожаные босоножки из тонких ремешков и маленькая сумка закончили нелепый наряд. Я понадеялась, что в таком тинейджерском виде сотрудники меня точно не узнают, а если и узнают, то не подойдут.
Позавтракав чашкой сливочного капучино, я вышла во двор. Возле нашего дома был отличный маленький дворик с вечнозелеными хвойными деревьями и милой травкой. Я подумала о загородном домике, строительство которого, наконец, было окончено. Сейчас там делали последние приготовления, и в конце месяца можно будет послать всех к черту и отдохнуть пару дней вдали от города и шума.
Мили подлетела на своем сверхзвуковом Porsche. Я опять поморщилась, наблюдая, как это светло-розовое чудо делает круг и приближается ко мне. Привычки подруги немного изумляли меня, но ее детская непосредственность и веселый нрав перекрывали все, и розовые машины и бесчисленных любовников.
– Привет! – воскликнула девушка, оглядывая мой легкомысленный наряд. – Вот, уже лучше. Сразу видно, девушки поехали развлекаться.
– Я думаю, для начала заедем в «Дженис и сестры» на Вашингтон стрит, – сказала я, поудобней устроившись на фиолетовой алькантаре.
– Это черт знает где, – возмутилась Мили, но ввела адрес в бортовой компьютер. Машина завелась и тронулась с места. Оказалось не так уж далеко, хотя район был мне незнаком.
– Ну, выкладывай, зачем тебе муж? – спросила подруга, закончив описывать свой вчерашний день и вспомнив, куда мы едем и зачем.
– А что, всем можно, а мне нет? – удивленно приподняв брови, поинтересовалась я.
– Ой, ладно, – отмахнулась девушка. – Ты их не терпишь с детства.
– Не с детства, а всего три года, – уточнила я, хмуро взирая на пролетавший мимо город. Машин было немного. В пятницу все устремлялись за город на отдых, и деловой центр столицы замирал до понедельника. Много работать тут никто не любил и считал это дурным тоном. Только такие дуры и зануды как я засиживались в офисе допоздна, проверяя и перепроверяя все по десять раз. – И потом, мне уже двадцать лет.
– Ну и что с того?! – возмутилась Мили. – Мы свободные женщины, можем жить, как хотим! Кто это вообще придумал, жениться?! Я вот не собираюсь никогда.
– А что твои родители? – спросила я, не желая посвящать подругу в неинтересные ей политические тонкости, поскольку мое намерение обзавестись жутким примитивным существом было исключительно деловым решением.
– Папа, конечно, во всем меня поддерживает, – начала она. – Но он мужчина, кто его слушать будет. Мама и так говорит, что это он меня испортил своими потаканиями. Бедняжка папа.
– Ну, хоть какой-нибудь, – я пожала плечами. Отцы были очень большой редкостью в наше время победившего матриархата и феминизма. Большинство женщин предпочитали молодых любовников своим стареющим мужьям. Те, оставшись одни, доживали век на содержании жены, но где-нибудь подальше от глаз благоверной.
– Мама меня уже достала с этими наследницами, – продолжала Мили. – Она спит и видит меня с пухлым младенцем на руках.
– Так сделай ей одолжение, – посоветовала я, усмехнувшись. Мне уже было жаль карапуза. Мать из Мелани была бы посредственная.
– Ну уж нет, – возмутилась девушка. – Придется забыть о беззаботной жизни.
– Обещай помочь мне, – попросила я, заметив, что мы притормаживаем возле небольшого здания без опознавательных знаков. – Я ничего в них не смыслю.
– Тоже мне, наука, – усмехнулась подруга.
Мы оставили машину и вошли в агентство. Оно оказалось вполне приличным, даже с претензией на солидность. Дизайн мебели и картины на стенах вселили в меня надежду, что и предоставляемый товар будет не абсолютным барахлом.