— Человек сильно меняется после такого?
— Да — и нет… То есть психолог, наблюдавший его до и после, наверняка выкупит изменения. Но внешне они могут проявляться слабо. Люди так невнимательны друг к другу… Вот, надеюсь, это поможет. Чем смогла, как говорится.
Действительно, полезные сведения. Может, на этом стоит закончить. С другой стороны, что я потеряю, если спрошу еще кое о чем? Ну, соврет Алия — так я же не собираюсь ей верить…
— Как ты думаешь, Кукловод — это кто?
— Юрий Сергеевич, скорее всего, — Аля отвечает так спокойно, словно я спросил, кого она сегодня встречала за обедом. — Устраивать провокации, чтобы пилить под них фонды — обычный метод для их конторы. Он всех переиграл, вышел сухим из воды и остался в выигрыше после наших факапов. Вот только… Цели Кукловода не укладываются в психологический профиль нашего Юрь Сергеича, как ни крути. Удержаться на вершине любой ценой — нормальный для него модус операнди, а вот всякие нетривиальные цели — не его тема. Ветер по психотипу подходит лучше… да, Саня, у психопатов тоже есть психотипы… но он проиграл в аппаратных играх, вылетел из Штаба, кукует сейчас на Дальнем Востоке…
— Цели Кукловода? — ловлю себя на том, что непроизвольно отодвинулся по скамье на полметра. — Алия, ты их что… понимаешь?
Алия стаскивает с плеч дурацкий шарфик, с полминуты нервно крутит его в пальцах, потом спрашивает:
— Как по-твоему, Саня, чем человек отличается от других животных?
— Ну знаешь ли! — вскакиваю со скамьи, прохожу несколько метров вдоль стен, возвращаюсь и плюхаюсь обратно. — Может, еще жизнь на Марсе обсудим? Тоже ужасно актуальный вопрос! Мой город превращается в сраный зомби-лэнд, мои родные и друзья все глубже увязают в какой-то гормональной яме, и я не знаю, какой ценой им придется возвращаться к нормальной жизни. Я пытаюсь выяснить, кто за этим стоит. А ты хочешь, чтобы я философские вопросы решал?
— Но все это расследование и завязано на философские вопросы! — в голосе Али сквозит то, что у кого-нибудь другого я принял бы за подлинное волнение. — Однако они гораздо конкретнее, чем кажутся. Короче, Сань, дофига было установлено контактов с животными — некоторых зверей можно обучить языку жестов, они усваивают сотни слов… Выяснилось, что животные принципиально ничем не отличаются от нас: у них есть способность к абстрактному мышлению, представление о собственной смертности, даже шутки… По интеллекту и психическому развитию многие животные примерно равны человеческим детям. Но наш вид выживает за счет истребления других видов. Потому эти эксперименты не слишком известны широкой публике.
— И что с того? Какая тут связь с Кукловодом? Он что, за права животных борется?
— Нет. Но тут есть связь с проблемой контакта. Многие надеются: то, что стоит за Одарением, выйдет с нами на контакт. Но сами мы при этом на контакт с другими биологическими видами не выходим. Ты думал когда-нибудь об установлении контакта с муравьем?
— Н-нет…
— Ну вот. Только тут муравейник — это мы, понимаешь? Некое, скажем для простоты, высшее существо на нас воздействует — целенаправленно или случайно; может, оно хочет осчастливить нас или уничтожить, или с его точки зрения нет особой разницы…
— И? При чем тут Кукловод? Что он делает?
— Я долго думала, Саня. Проанализировала все, что мы знаем. Зачем это может быть нужно, чего такой человек добивается? Понимаешь, власть, деньги, любовь — это все для таких, как он, ерунда, фантики. Заинтересовать его может такая цель, которой никто, кроме него, даже не пытался добиться.
— Допустим. И в чем эта цель?
— Установить контакт.
— Контакт… муравья с высшим существом?
— Именно.
— Бред какой-то. Как можно заставить высшее существо услышать муравья?
— Отвечая ему на том же языке, каким он общался с нами. Высшее существо изменило муравейник — муравейник сам изменился в ответ. Кукловод меняет Дары, надеясь на реакцию. И неважно, сколько муравьев должно ради этого погибнуть.
— И что это будет за реакция… — отчего-то только теперь ощущаю холод древних каменных стен. — То есть… он-она-оно нашел кого-то с Даром осчастливливать людей, завербовал, усилил его Дар и выпустил в город? Чтобы… экспериментатор заметил изменения в ходе эксперимента?