— Блин, взрослым дядькам внедряться в детский чат… Как-то это…
— Нормально. В интересах следствия. Если взрослым чем-то мозги моют, дети первые от этого пострадают. Что пишут, на что жалуются?
— Щас… Да они тут больше хвастаются, чем жалуются. Пацан пишет, пятьдесят раз с хлопком отжался сегодня… и мечтает до сотни дойти к осени. Ну-ну, мечтать не вредно. Девчуля хвастается — впервые в жизни выдержала две недели на огурцах и кефире… не, ну это ваще не здорово. Чего еще… про учителей каких-то сплетничают, кто как перед ЕГЭ психовал.
— Не то, ЕГЭ — это давно было… Свежее ищи, о любых взрослых.
— Я пролистываю, пролистываю… Не так уж им интересны взрослые, то есть мы. Кстати, отлично их понимаю, мы и сами себе не интересны… Так, пацан пишет — батя ему мозг выносит за то, что он книг не читает, а сам батя только ленту скролит и на порносайтах зависает… но это всегда так было, годами, сколько пацан себя помнит. О, вот свежее — мамаша вчера кого-то вздрючила за бардак в комнате… Вот уж что не меняется от поколения к… А-а-а, Саня, тормози, стоп!
Перед капотом пешеход — из ниоткуда. Бью по тормозам. Машину заносит в сторону, салон наполняется визгом шин и запахом паленой резины. Потом то ли повисает мертвая тишина, то ли пульс в ушах заглушает все звуки. Потные ладони прилипают к рулю. Но ведь удара о капот не было? Не было же?
Выдыхаю — пешеход цел, вон, на обочине стоит, глазами лупает. Вернее, цела — баба это. Медленно и тщательно, словно мне восемнадцать и я сдаю площадку, паркуюсь на обочине. Дрожащими руками открываю дверцу, вываливаюсь наружу и с грацией деревянного солдатика подхожу к дуре-тетке. Ору:
— Корова тупая, коза слепошарая, тварь косорылая! Куда ты перлась? Здесь четыре полосы, перехода нет, скорость девяносто, то есть все сто десять едут. Вон, разделитель даже поставили от таких придурочных! Перелезала⁈ Тебе жить надоело⁈ Ну так иди повесься на вожжах, а то кого-нибудь посадят за тебя, как за человека!..
Тетка не старая еще, лет сорок на вид — рановато вроде для деменции…
— Извините, — лепечет дура. — Простите, пожалуйста. Извините. Я не нарочно. Я… на работу опаздываю.
Подхватывает сумку и убегает. Да и черт бы с ней — душу слегка отвел, а что еще взять с тупой бабы… Как она вообще дожила до своих лет с такими привычками?
— Мы только что въехали в город, — тихо говорит Олег.
Когда настраиваешься на поиск подозрительного, подозрительным выглядит абсолютно все. Вот та женщина неестественно ярко накрашена и слишком громко смеется. Чернявый продавец сувениров глядит угрюмо — задумал что-то? А продавец фруктов, наоборот, выбегает из-за прилавка и чуть ли не хватает прохожих за рукава, пытаясь подтащить к прилавку с квелыми ягодами. Эта группа быковатых парней выглядит хмурой, кажется, они чем-то недовольны… впрочем, на глаз не определишь, одаренные они или нет.
Пожалуй, можно быть уверенным в одном: если тут что-то и происходит, то не та же фигня, которая случилась у меня дома. Лица у людей… разные, но засилья блаженных полуулыбочек — как вспомню, так вздрогну! — нет и в помине.
В кармане толстовки — новые корочки, куда более солидные, чем те, что справил мне Леха. Оказывается, мы с Олегом теперь официально служим в очень серьезной организации; звания не указаны, а должности обозначены обтекаемо — «сотрудник». Денег на карту вчера пришло куда больше, чем мы при всем желании смогли бы прокутить в этом тихом солнечном городе.
Заселяемся в гостиницу «Волга», три провинциальные звезды. Рамка на входе не реагирует на мой ПММ, прикрытый длинной рубашкой навыпуск — ну кто бы сомневался, стоит тут для вида просто. Девушка на ресепшн заставляет нас обоих заполнить простыню анкеты — почему-то обязательно от руки. Спрашиваю:
— Может, просто паспорт отсканируете? Сто лет уже везде так делают…
Мое предложение пугает девушку, она бледнеет и отчеканивает:
— Никак нельзя, таков порядок! Каждый постоялец должен заполнить анкету собственноручно и в трех местах проставить личную подпись!