| Невозможно поверить рассказу отца Ральфа, будто она иногда за одну ночь поднимается на шестьдесят футов. |
| Water from this creek was pumped up by hand to service the bathroom and kitchen, and it took the women a long time to get used to washing themselves, the dishes and the clothes in greenish-brown water. |
Воду для ванной и кухни накачивают ручным насосом из этой речушки, и Фиона с Мэгги не скоро привыкли мыться, мыть посуду и стирать в этой зеленовато-бурой воде. |
| Six massive corrugated-iron tanks perched on wooden derricklike towers caught rain from the roof and provided them with drinking water, but they learned they must use it very sparingly, that it was never to be used for washing. |
На прочных деревянных опорах, похожих на буровые вышки, громоздятся шесть солидных баков рифленого железа, и когда идет дождь, в них сбегает с крыши вода для питья - выяснилось, что ее нужно очень беречь и ни в коем случае не тратить на стирку. |
| For there was no guarantee as to when the next rains might come to fill the tanks up. |
Ведь никто не знает, когда опять пойдет дождь и наполнит баки. |
| The sheep and cattle drank artesian water, not tapped from an easily accessible water table, but true artesian water brought from over three thousand feet below the surface. |
Овец и коров поят водой из артезианского колодца - не из неглубокого, легкодоступного пласта, но из настоящей артезианской скважины, уходящей на глубину больше трех тысяч футов. |
| It gushed at boiling point from a pipe at what was called the borehead, and ran through tiny channels fringed with poisonously green grass to every paddock on the property. |
Вода эта бьет ключом из трубы у так называемого водоема и по узеньким канавкам, окаймленным ядовито-зеленой травой, разбегается во все загоны, сколько их есть в имении. |
| These channels were the bore drains, and the heavily sulphurated, mineral-laden water they contained was not fit for human consumption. |
Это дренажные канавы, и вода в них, насыщенная серой и минеральными солями, для людей не годится. |
| At first the distances staggered them; Drogheda had two hundred and fifty thousand acres. |
Поначалу всех Клири ошеломили здешние расстояния: в Дрохеде насчитывается двести пятьдесят тысяч акров. |
| Its longest boundary stretched for eighty miles. |
Самая длинная граница имения тянется на восемьдесят миль. |
| The homestead was forty miles and twenty-seven gates away from Gillanbone, the only settlement of any kind closer than a hundred and six miles. |
От Джиленбоуна до дома Мэри Карсон сорок миль и двадцать семь ворот, - и никакого другого жилья не сыщешь ближе чем за сто шесть миль. |
| The narrow eastern boundary was formed by the Barwon River, which was what the locals called this northern course of the Darling River, a great muddy thousand-mile stream that finally joined the Murray River and surged out into the southern ocean fifteen hundred miles away in South Australia. |
К востоку владения Мэри Карсон сужаются клином, и границей им служит Баруон - так местные жители называют реку Дарлинг в северном ее течении, - этот огромный мутный поток тянется на тысячу миль и под конец сливается с Мурреем и впадает в Индийский океан за полторы тысячи миль, на самом юге Австралии. |
| Gillan Creek, which ran in the gully beside the head stockman's house, merged into the Barwon two miles beyond the Home Paddock. |
Джиленкрик, речка в ущелье возле теперешнего жилища Клири, впадает в Баруон за две мили от Главной усадьбы. |
| Paddy and the boys loved it. |
Падрику и мальчикам сразу полюбились новые места. |
| Sometimes they spent days on end in the saddle, miles away from the homestead; camping at night under a sky so vast and filled with stars it seemed they were a part of God. |
Случалось, они целые дни проводили в седле, за много миль от дома, и ночевали под открытым небом, таким глубоким, таким звездным, что под ним словно и сам приобщаешься к богу. |
| The grey-brown land swarmed with life. |
На бурой, непривычного цвета земле кишмя кишит жизнь. |
| Kangaroos in flocks of thousands streamed leaping through the trees, taking fences in their stride, utterly lovely in their grace and freedom and numbers; emus built their nests in the middle of the grassy plain and stalked like giants about their territorial boundaries, taking fright at anything strange and running fleeter than horses away from their dark-green, football-sized eggs; termites built rusty towers like miniature skyscrapers; huge ants with a savage bite poured in rivers down mounded holes in the ground. |
Меж деревьями проносятся огромными прыжками тысячные стада кенгуру, шутя перемахивают через изгороди, и нельзя налюбоваться ими, такими легкими в движениях, такими свободными; на равнинах, в высокой траве, гнездятся эму - шагают, точно гиганты часовые, вокруг своих жилищ, но пугаются всего непривычного и убегают быстрей любого коня прочь от своих темно-зеленых яиц величиною с футбольный мяч; термиты возводят башни цвета ржавчины, подобные крохотным небоскребам; свирепые кусачие муравьи-великаны темными потоками вливаются в похожие на кратеры отверстия в почве. |
| The bird life was so rich and varied there seemed no end to new kinds, and they lived not in ones and twos but in thousands upon thousands: tiny green-and-yellow parakeets Fee used to call lovebirds, but which the locals called budgerigars; scarlet-and-blue smallish parrots called rosellas; big pale-grey parrots with brilliant purplish-pink breasts, underwings and heads, called galahs; and the great pure white birds with cheeky yellow combs called sulphur-crested cockatoos.
|