| In spite of the drudgery, the knitting and mending and sewing, the washing, the ironing, the hens, all the other jobs she had to do, Meggie found her life very pleasant. | Наперекор нудным повседневным заботам, вязала ли она, шила, чинила, стирала и гладила, кормила ли кур или выполняла иную работу по дому, Мэгги все равно была довольна жизнью. |
| No one ever mentioned Frank, but every six weeks Fee would lift her head when she heard the mail call, and for a while be animated. | Никто не упоминал о Фрэнке, но каждые полтора месяца, заслышав издали рожок почтальона, Фиа вскидывала голову и ненадолго оживлялась. |
| Then Mrs. Smith would bring in their share of whatever had come, and when it contained no letter from Frank the small burst of painful interest would die. | А потом миссис Смит приносила все, что пришло на имя Клири, письма от Фрэнка там не оказывалось, и мимолетное болезненное оживление вновь угасало. |
| There were two new lives in the house. | В доме появились два новых человечка. |
| Fee was delivered of twins, two more tiny red-haired Cleary boys, christened James and Patrick. | Фиа родила близнецов, еще двух рыженьких Клири, их назвали Джеймс и Патрик. |
| The dearest little fellows, with their father's sunny disposition and his sweetness of nature, they became common property immediately they were born, for beyond giving them milk Fee took no interest in them. | Такие славные мальчишки, все в отца -неунывающие, доброжелательные, они с первых дней оказались на общем попечении, сама Фиа почти не обращала на них внимания, только грудью кормила. |
| Soon their names were shortened to Jims and Patsy; they were prime favorites with the women up at the big house, the two spinster maids and the widowed childless housekeeper, who were starved for the deliciousness of babies. | Вскоре их стали называть коротко - Джиме и Пэтси; они сделались любимцами женщин в Большом доме - двух старых дев - горничных и бездетной вдовы - экономки миссис Смит, все три давно истосковались по этой радости - нянчиться с малышами. |
| It was made magically easy for Fee to forget them-they had three very eager mothers-and as time went on it became the accepted thing that they should spend most of their waking hours up at the big house. | Появление сразу трех любящих матерей помогло Фионе на диво легко забыть о близнецах, и вскоре уже само собой разумелось, что они, когда не спят, почти все время проводят в Большом доме. |
| Meggie just didn't have time to take them under her wing as well as managing Hal, who was extremely possessive. | Мэгги просто недосуг было взять их под свое крылышко, дай бог управиться с Хэлом, тот не желал с ней расставаться ни на минуту. |
| Not for him the awkward, unpracticed blandishments of Mrs. Smith, Minnie and Cat. | Неловкие, подобострастные заигрывания миссис Смит, Минни и Кэт Хэлу не по вкусу. |
| Meggie was the loving nucleus of Hal's world; he wanted no one but Meggie, he would have no one but Meggie. | Мэгги - вот любящее средоточие его мирка, никто ему больше не нужен, никого он больше не желает - только Мэгги! |
| Bluey Williams traded in his lovely draft horses and his massive dray for a truck and the mail came every four weeks instead of every six, but there was never a word from Frank. | Непоседа Уильяме сменял своих отличных ломовых лошадей и огромный фургон на грузовик, и теперь почта приходила чаще - раз не в полтора месяца, а в месяц, но от Фрэнка по-прежнему ни слова. |
| And gradually his memory slipped a little, as memories do, even those with so much love attached to them; as if there is an unconscious healing process within the mind which mends up in spite of our desperate determination never to forget. | И понемногу воспоминание о нем блекло, как всегда блекнут воспоминания, даже самые дорогие сердцу; словно помимо нашего сознания душа исцеляется и заживают раны, как бы ни была велика наша отчаянная решимость ничего не забыть. |
| To Meggie, an aching fading of the way Frank had looked, a blurring of the beloved lineaments to some fuzzy, saintlike image no more related to the real Frank than a holy-picture Christ to what must have been the Man. | К Мэгги исцеление приходило с ноющей грустью: уже не вспомнить, какой он был, Фрэнк, смутны стали милые черты, их заслонил некий до святости просветленный облик, так же мало схожий с настоящим Фрэнком, как иконописный Христос - с тем, каким, наверно, был Сын человеческий. |
| And to Fee, from out of those silent depths in which she had stilled the evolution of her soul, a substitution. | А к Фионе из тех молчаливых глубин, где безмолвно совершалось движение ее души, пришло на смену новое чувство. |
| It came about so unobtrusively that no one noticed. | Происходило это исподволь, никто ничего не замечал. |
| For Fee kept herself folded up with quietness, and a total undemonstrativeness; the substitution was an inner thing no one had time to see, except the new object of her love, who made no outward sign. | Ведь Фиа всегда замыкалась в молчании, в непроницаемой сдержанности; и эту глубинную внутреннюю перемену никто не успевал уловить, ее ощутил лишь тот, на кого теперь обратилась ее любовь, но не подавал виду. |