— Нет, — Гарс крепче обнял Игоря за пояс, не давая ему упасть. — Теперь бы я не повторил этого спора ни за что на свете.
Они доплелись до машины почти последними. И им пришлось ждать. Куча грязных мачете валялась возле колеса. Гарс бросил в нее еще два.
Когда подошла их очередь, мастер легонько подтолкнул Игоря в фургон. Под ногами чавкала жидкая грязь. От спертого, вонючего воздуха перед глазами пошли разноцветные круги, стены и потолок медленно перевернулись и стали странно размытыми, колеблющимися, нереальными. Игорь упал, больно ударившись плечом об острый угол какого-то ящика. И эта знакомая, простая, обыкновенная боль на мгновение вернула ему сознание. Он встал и, широко расставив руки в стороны, пошел по коридору в душевую.
Снять с себя одежду он не смог. Впрочем, этого не делал никто. Теряя сознание, Игорь шагнул под холодный ливень душа. Ледяная вода снова вернула его в реальный мир. Он был до предела мал, этот мир. В нем существовала боль, заполняющая все тело, и «стиралочка», до которой еще нужно было дойти.
Игорь упал в липкое от грязи и человеческого пота кресло. Сбоку на гибком шланге болтался резиновый шлем с металлической сеткой. Он показался Игорю непомерно тяжелым и громоздким, Кое-как приподняв и приладив его на голове, Игорь кулаком ударил по кнопке, вмонтированной в подлокотник.
Через десять секунд процедура стирания усталости кончилась. Игорь открыл глаза и удивленно осмотрелся.
— Слазь, — яростно прохрипела огромная, но изможденная фигура. — Слазь!
Игорь снял шлем, легко приподнялся с кресла, чувствуя, с какой грацией сокращаются его крепкие мускулы, провел рукой по лицу и груди.
«Грязный, — отметил он про себя. — Откуда? Что я хотел делать? Поработать один день с Гарсом?»
— Гарс, мы рубили с тобой или еще нет?
— Черт его знает! Надо спросить у мастера, — ответил тот, вскакивая с кресла. — Пошли!
Игорь вдруг почувствовал безотчетный стыд. К счастью, это чувство прошло почти сразу же. В чем причина такого состояния, он не знал… Не мог вспомнить… Ага! Может быть, в том, что «стиралочка» вместе с усталостью и болью стирала из памяти все, что было с человеком с того мгновения, как он утром защелкивал на запястьях эластичные браслеты, и до того момента, как он вставал с кресла после процедуры стирания.
— Гарс, что со мной было? Я ничего не помню!
— Я же предупреждал тебя.
— Гарс, я ничего не помню. Это унизительно и страшно.
— Ерунда! Зачем помнить все это? Так лучше. Кажется, только надо начать работу… а она уже кончена. — И Гарс громко и искренне рассмеялся.
Они пошли к насыпи, разбрызгивая черные капли и обдавая друг друга фонтанами мутной воды.
— Неужели это наша работа? — удивился Игорь, показывая рукой на длинные ровные ряды срубленных растений.
— Наверное, наша, — ответил Гарс. Но в голосе его не чувствовалось уверенности. — Порядочный кусочек отмахали, не правда ли? А теперь по паре рюмок. Как ты?
— Это принято? — Игорь пожал плечами,
— Просто это приятно. Так делают все. И если уж ты направлен ко мне, то и делай, как я. А я, как все.
— Ну хорошо. По паре, так по паре.
— Я уверен, что тебе понравится быть в нашей шкуре. А то, что ты рассказывал вчера… — Гарс презрительно покачал головой. — Это неинтересно. Мы не знаем неприятного. Вот так-то…
— Каким же образом ты узнаешь приятное?
— «Стиралочка» все знает. Она не может ошибиться. Меньше думай, больше ешь! — И Гарс рассмеялся, довольный своей остротой.
Пока они шли к насыпи, вереница людей растянулась по всему полю. Вереница сильных, довольных, улыбающихся, забрызганных с ног до головы грязью людей. Солнце перевалило за зенит, щедро отдавая им свои живительные лучи. А «они воспринимали это как должное. Как что-то само собой разумеющееся и обыденное.
Фургон-душ был битком набит хохочущими и орущими людьми. Игорь и Гарс решили подождать и развалились на песке. Особенно торопиться было некуда.
— Твои планы на сегодня не изменились? — спросил Г арс.
— Как они могут измениться? Я же здесь ничего не знаю.
— Сначала поедем в Пале-Ройль?
Игорь согласно кивнул.
— Ты каким будешь играть?
— Для начала вместе с тобой, конечно.
— Значит, нападающим! Интересно, сколько я сегодня забью?
— Ты про «Флорину»? — спросил, подсаживаясь, один из рабочих.
— Ну ее к черту! Плевать мне и на «Флорину» и на «Ройс». Забивать голы! Вот это да! Помнишь, как мы разгромили «Сонтик»? Шесть — один! Помнишь?