— Нет, семьдесят на тридцать.
— Это будет нечестно по отношению к тебе, дружище! Ты ведь рискуешь материалами, я настаиваю, что прибыль пополам!
— Вот именно, я рискую! А ты всего лишь… — начал было что-то доказывать мне Хаггард, но, увидев мою улыбку, махнул рукой и тоже улыбнулся. — Фиг с тобой. Пополам так пополам.
— И, это. Спасибо тебе. Назову ее Элейн, — после небольшой паузы продолжил Хаггард, вновь влюбленно поглаживая меч.
— Элейн?
— Да-а-а… Так звали мою первую жену. Такая же острая на язык и тяжелая на подъем…
Мы шли в тишине. Каждый думал о своем — Хаггард, после того как узнал, что осколка проклятого клинка больше нет, словно сбросил груз с плеч. Его походка стала другой, а лицо имело мечтательный вид, как бывает, когда люди вспоминают что-то приятное.
— И еще, Хаггард. С нашим новым делом у тебя времени будет еще меньше, и помощник тебе точно нужен будет. А то и двое.
— Предложить кого-то хочешь? — Бородач уже вернулся из мира воспоминаний, но в голосе еще звучали нотки ностальгии.
— Ага. Вон, смотри. Идут, — я указал на двух молодых парней, что шли нам навстречу, в лагерь повстанцев. За плечами у каждого нехитрые пожитки в мешках, а в глазах решимость. Они о чем-то оживленно спорили и прошли мимо, совершенно не обратив внимания на нас.
— Лейн, Чжан Фэн! Далеко пошли? — мне пришлось их окликнуть, пока не ушли слишком далеко.
Двоица обернулась.
— О, это тот “лысый помощник”, о котором ты говорил? — Чжан Фэн обернулся к товарищу.
— Да, — прошипел тот и громко продолжил, — Снова привет, Керо! В лагерь ополченцев идем, как ты и говорил.
— Планы меняются. Познакомьтесь, это ваш новый работодатель, — указываю рукой на Хаггарда.
— Я еще не согласился! — возмутился бородач.
— И мы! — чуть ли не хором ответили парни.
— Все, пошли в лавку Хаггарда, по пути все обсудим! — командным голосом показал всем, кто тут главный, но в глазах Чжан Фэна заметил сомнение. Видимо, не так он меня себе представлял.
Пока шли до лавки, рассказал Хаггарду, что тот, что поменьше, — умный, а тот, что побольше, — талантливый бездельник.
Хаггард долго ворчал, что такие работнички ему не нужны, однако сам заинтересовался и изредка поглядывал на парней, что шли в десяти шагах от нас и тоже что-то тихо обсуждали. Я же рассказывал, как познакомился с Лейном, и какое впечатление он на меня произвел.
— Они ребята молодые, и к шайке Борка не примкнули, нет в них гнильцы. Один старательный, ко второму подход нужен. Почувствуют вкус регулярной зарплаты, и будут трудиться у тебя, как заведенные. Ведь вряд ли кто-то еще им будет столько платить, да и в целом могут никуда не взять работать, разве что в стражу.
— Это мне еще доплачивать должны будут, за то что я их уму-разуму учить буду! — Примерно в таком стиле бородач отвечал на каждый мой аргумент, но видно было, что он веселился.
Когда мы дошли до лавки Хаггарда, он радушно впустил нас, описал парням фронт работ и условия. Оба согласились, чему я не удивился, но облегченно выдохнул.
Я все еще чувствовал себя большим должником деда Чжана, и немного улучшить жизнь его внука, дав ему стабильный доход и наставника — меньшее, что я мог сделать.
Сегодня можно было еще поработать, поэтому я взял быка за рога, потребовал от бородача, чтобы он открывал свои закрома и доставал ядра, артефакты, заготовки, ювелирные камни и зелья.
На последнем пункте Хаггард странно на меня посмотрел и уточнил, что зелья у него безалкогольные.
Но мне было все равно на его шутки. Я смотрел на растущие горы вещей, что он приносил, и чувствовал, как клык внутри моей груди пульсирует, словно облизываясь.
Глава 20
В бешеном темпе пролетело три дня. Утром я сливал ци в накопители, тренировался, затем шел к Хаггарду и там создавал артефакты, пока вся моя энергетика не начинала ныть от перегрузок. Уничтожая шесть — семь артефактов второго ранга, выбирая те, в которых побольше энергии, я создавал артефакт с семью-восемью “рунами Безымянного”. Полезных рун было в моем арсенале всего три, “свет” особо никому не был нужен. Хаггард ходил по городу, хвастался своим новым мечом и собирал заказы. Как правило, я делал комбинацию из четырех-пяти рун “камень”, а остальные добавлял “острый”.
Однажды сделал медные наручи, на каждый из которых нанес по семь рун “мороз”. Когда попробовал их надеть, то удивился, насколько легко контролировалась ци. К такой силе легко привыкнуть и стать зависимым. Почувствовав это, я решил не делать для себя таких артефактов, на что Хаггард одобрительно покивал. В них был больший смысл, если адепт много десятилетий занимался контролем ци и сильнее развить его уже не мог. Тогда наручи давали максимальное усиление.