— Да, обучила. И говорят они теперь на эсперанто, как и мы с тобой. Не всем дается, но они стараются. Новое поколение вообще без сучка, без задоринки! Черт, Ник, да кому нужно это течение эволюции? Неужели ты смог бы смотреть на то, как глупо они гибнут, и не помог бы, не научил их жить иначе? — Мирэлле сжала кулаки.
— Ольга таки сотрет тебя в порошок, она аж рот разинула в желании пронаблюдать эволюцию. Тем более что временная петля позволяет просмотреть эпохи, — капитан вздохнул и направился к подножию холма: знакомиться с аборигенами, изрядно модернизированными старпомом.
Ник только покачивал головой, анализируя изменения за прошедшие годы. Ремесла, принесенные Мирэлле в этот мир, сделали свое дело, пробудив в людях уверенность в собственных силах. Резкое отделение от природы, переход к созданию плодов рук своих нещадно ломали то привычное, на чем зиждилась вера этих людей.
— Мирэлле, ты понимаешь, что делаешь?
— Продвигаю их в развитии семимильными шагами. Заметь, я не внесла в мир нанотехнологий. Всего лишь примитивные ремесла.
— Я не об этом. Кажется, ты слишком увлеклась и не замечаешь очевидного: ты стала для них богом. Сама подумай, пришла с неба, принесла всяческие благости и знания, не стареешь. С момента высадки прошло две сотни лет, а мы с тобой все такие же молодые.
— Ник, но это ведь всего лишь действие накопителя, мы не боги, — рассмеялась Мирэлле. Изобретение нано-накопителя произвело бум в вымирающем мире Земли. Горстка выживших ученых обрела настоящее бессмертие: нано-машины из накопителя внедрялись в тело, омолаживая клетки организма, являлись стопроцентной защитой от болезней, даже физические повреждения, вроде переломов, заживали в разы быстрее. Человечество достигло столь желанного долголетия, вот только от самого человечества остались единицы после падения астероида. Последний бункер удалось покинуть лишь благодаря накопителям, так же, как и построить межгалактическую станцию.
— Это ты знаешь о накопителе и его действии, а для них все не так.
— Чушь, Ник, это чушь и не более того. Я им неоднократно объясняла, что я такой же человек, просто ученый.
— Проблема в том, что это пришлось объяснять.
Эпидемия энцефалита не входила в планы Мирэлле и Ника. Но разве подобная болезнь может входить в чьи-либо планы? Ранее занимавший позицию наблюдателя капитан не выдержал. Вооружившись вакциной, он стал плечом к плечу со старпомом, дав болезни бой, в котором теперь выиграли люди.
— Это все неправильно, они сами должны учиться сражаться с подобными проблемами. Черт, мы нарушаем цепи эволюции!
— Смирись, теперь и ты стал богом. Не было времени на обучение аборигенов таким глубинам медицины. Мы оказались беззащитны перед этими клещами.
— Я слабак, я не могу безучастно смотреть, как гибнут дети.
— Как говорил один замечательный писатель прошлого, трудно быть богом. Смирись, Ник. Так уж сложилось.
Город у подножья гор стал цитаделью двух ученых, прибывших на новую планету ради исследований более трехсот лет назад. Селения разрослись, превратившись в города, собравшие вокруг себя более мелкие поселения, занимающиеся сельским хозяйством, в то время как горожане переключились на ремесла. Незаметно для себя мир поделился на страны, и каждая из них начала постепенно определять свой путь. Николас и Мирэлле предпочитали не вмешиваться в зарождение политики, отдавая предпочтение продвижению наук и ремесел в жизнь туземцев. Сотни эмиссаров давно разъехались по миру, неся просвещение. Иногда один из ученых покидал планету и сквозь временную петлю возвращался на станцию.
— И все же временная петля чувствуется. У меня нет ощущения, что я провела там три сотни лет. Дни мелькают с невероятной скоростью, хотя, казалось бы, многое успеваю сделать, — жаловалась Мирэлле Ольге.
— Временной феномен в действии. Там ты двигаешься быстрее, потому и успеваешь, тело привыкает к обстоятельствам, но мыслительный процесс все равно не может адаптироваться к подобным изменениям. Три года — слишком мало, чтобы основной двигатель перестроился, — пыталась объяснить ГИЦ.
— Да я умом все понимаю, вот только принять не могу. Не успеваю привыкнуть к поколению, а на смену уже пришло другое. Калейдоскоп перед глазами. Нику проще.
— В чем же ему проще?
— Знаешь, он настолько проникся этими туземцами, что успевает за сменой поколений. Когда-то мне пенял, что становлюсь для них богом, а сам не заметил, как стал великим учителем, которого почитают сильнее, чем бога. Они в него верят, воздвигают храмы. Он запретил, переделывает эти храмы в школы и библиотеки, учредил академию. И как все успевает охватить мыслью?