На этом видение почему-то внезапно смазалось и оборвалось, а я почувствовала, как что-то уцепилось мне за волосы на макушке и резко потащило вверх. Испугавшись происходящего и от болезненности ощущений, я разумеется потеряла и без того неустойчивую концентрацию над искрой, из-за чего установленный вокруг тела кокон и фильтр в горле растаяли, как дым. Я в миг, в полной мере ощутила и нестерпимый холод реки, и не беспокоившую до того влажность, успев хватануть разинутым в панике ртом воду, не захлебнулась лишь благодаря тому, что некто уже выбросил мое дрожащее, полуголое тельце на берег, словно рыбу на крючке. Кашляя и кое-как отплёвываясь от налипших на лицо волос, почему-то внутренне готовая к дальнейшему развитию событий и вопросам, расслышала над собой мужскую ругань.
- Совсем ополоумела девка! Ежели жить так в тягость, могла б и что половчее состряпать нежели в реке утопиться! Вот же ж, дура баба! – крыл меня на чем свет стоит встревоженный мужчина, пока откуда-то неподалёку до меня доносились ещё несколько приближающихся голосов.
***
- Чаво такое? Чаво стряслось? Подсобить чем? – доносилось хором разноголосое.
Я, соскребя с глаз налипшие во время непрошеной спасательной операции лохмы, наконец сумела взглянуть на своего «спасителя» и обомлела:
- Бенеш? – вымолвила ошалело, пробегая взглядом по возмужавшему, но совершенно точно, моему родному братцу.
- Угадала красавица… - начал слишком уж развязно родственник, не сразу меня узнав. Но, видно, разглядев выражение, застывшее на моем лице, этот молодой и симпатичный, по сути, мужчина насторожился, насупил в задумчивости брови и, пару секунд прибывая в смятении, в следующий миг просветлел челом и, что-то во мне углядев (может фамильное сходство) едва сдерживаясь, бухнулся на колени и обхватил мои озябшие на ледяном ветру плечи со словами:
- Ведара, не уж то ты? – и встревоженно подскочив вместе со мной на ноги, принялся стягивать свой тулуп. Накинув его на меня, Бенеш с чрезмерным усилием стиснул мое синеющее тельце в медвежьих объятьях.
- Как видишь. – Пробурчала придавлено куда-то ему в грудь и чувствуя босыми ногами холод мокрой доски, непроизвольно переступила с ноги на ногу.
- Отколь взялась? И чего на реке забыла? На кой ляд тебя в прорубь понесло? Это всё твои, эти - ведовские заботы? – полились из братца вопросы, как из рога изобилия.
А я, немного переведя дух, пришла в себя и не на шутку переполошилась:
- Погоди, падог! Где падог мой? Не дай Яна обронила с перепугу! - Запаниковала, выкручиваясь из крепкой хватки близнеца в поисках пропажи. - Токмо бы не в проруби! Токмо бы его течением не унесло! - Начала слезливо и злобно одновременно. Ежели так, я из тебя всю душу вытрясу! - Пригрозила оторопелому родственнику серьезно и заметила в щели меж досок ленту и мокрые и пожухлые пёрышки ястреба в метре от себя, по которым, не замечая неудобств и моего испепеляющего метущегося взора, топтался неопрятный трудяга-мужик. Один из тех, кто бежал мне на выручку. Ну, или не на выручку, а просто из любопытства разузнать и потом козырять среди родни байкой о дурной девке - утопленнице.
- Да, что ж ты окаянный делаешь? – Завопила громко и кинулась отбивать потоптанную собственность. – Глаза разуй, да гляди куда ступаешь! Ух, детина криволапый! – Отпихнув мужика с дороги, выковыряла ценное имущество и любовно прижала к груди, унимая тревогу.
Сзади неслышно подошёл Бенеш, укрыл мои плечи тулупом и приобняв, отвёл в сторонку от скопления удивленно- озабоченных людей.
- Веда, чего приключилось-то? – Спросил твердо и обеспокоенно.
- Да особо-то и ничего. Вот надобность вышла обрядец провести, а тут ты, откуда ни возьмись, - попыталась смягчить ситуацию весельем в голосе, глядя в родное и всё понимающее лицо. И, заметив терпеливое ожидание со стороны родного человека, тихонько добавила: - Давай-ка, братец, веди к меня в тепло, а то вымокла до нитки вся по твоей милости, а глядишь, пообсохну и перемолвимся.
- Ладно, - бросил с усмешкой близнец и развернувшись к толпе, стал выводить меня с мостка. – Ну всё люди добрые, всё обошлося, неумеха девка решила рубаху сполоснуть, да и оскользнулась. Расходитесь! Не чего тут больше смотреть! – выкрикивал Бенеш, расталкивая столпившихся людей локтями.
Подобрав мои пожитки, брат сунул мне под ноги сиротливо брошенные унты и я радостно втиснув заледеневшие ноги внутрь, со всей доступной артистичностью, стала изображать смущение и стыд присущие ситуации, не отставая от провожатого, уводящего нас подальше от зевак.