— Убедись, что он скрыт, — говорит она. — И если у тебя будет возможность нанести удар...
— Я воспользуюсь им, — говорю я без колебаний.
Впервые с тех пор, как она вошла в комнату, она улыбается. — Тогда ладно, — говорит она. — Я собираюсь уйти, пока они не застали меня здесь с тобой.
Я хватаю ее за руки, прежде чем она отворачивается от меня.
— Благодарю тебя.
И снова я думаю о мантре, которая преследовала меня на протяжении последних нескольких месяцев нашей жизни.
Я выжила благодаря доброте незнакомых людей.
Светлана медленно кивает. — Сделай мне одолжение, — говорит она, — и выживи.
— Сделай мне одолжение, — повторяю я, — защити моего сына.
Она торжественно кивает. Я поворачиваюсь и поднимаю Феникса с дивана. Я обнимаю его на мгновение, но не позволяю себе задерживаться.
Я не могу это затягивать. Прямо сейчас я не могу позволить себе роскошь попрощаться.
Да я и не хочу на самом деле.
Это еще не конец.
Я наклоняюсь и шепчу ему на ухо. — Будь осторожен, птичка.
Затем я передаю его Светлане, которая нежно берет его, подсунув одну руку под его маленькое тело, чтобы прижать к своей груди.
— Удачи, Эсме, — говорит она.
Затем она выходит за дверь с моим ребенком.
В тот момент, когда за ней закрывается дверь, я чувствую, как меня охватывает одиночество. Я чувствую свой страх острее, чем когда-либо прежде.
Но я не поддаюсь дрожи, пробирающей мое тело.
Я не могу дрогнуть.
Я начинаю расхаживать и делаю всего три шага, прежде чем слышу звук приближающихся шагов… бегущие шаги.
Я прячу кинжал в карман джинсов и встаю лицом к двери как раз в тот момент, когда она распахивается.
Я надеюсь увидеть Артема, но вместо этого вижу двух вооруженных охранников. Их лица покрыты потом и паникой.
Один из охранников жестом подзывает меня. — Пойдем с нами.
Они не контролируют ситуацию, и я сразу это вижу. Кажется, никто даже не замечает, что я, по-видимому, нахожусь в этой комнате одна и без охраны.
Они просто подталкивают меня вперед своими пистолетами. Эти жестокие люди обеспокоены. По-настоящему напуганы. Боятся за свои жизни.
И это вселяет в меня надежду насчет моей.
Глава 45
Артем
Есть секунда, в течение которой все движется как в замедленной съемке.
Я вижу Будимира, стоящего в тени, вне досягаемости огня.
Я вижу, как его люди движутся вперед, одетые в полное боевое снаряжение, похожие на черных зверей, готовых полакомиться мертвецами.
Я вижу его гордую усмешку, когда его сторонники расстреливают людей, которые только что предали его.
Кто-то пытается выстрелить в Яхонтова, или, может быть, целятся в меня, но мне удается оттолкнуть его с дороги.
Мы вдвоем ныряем в укрытие, но проходит всего мгновение, прежде чем мои люди открывают ответный огонь с такой же энергией.
— Хватит! — Будимир кричит, и я слышу сдерживаемую ярость в его голосе. — Артем Ковалев!
Голос Будимира прорывается даже сквозь грохот выстрелов, но мои люди не прекращают стрелять. Я знаю, что они этого не сделают, пока я не отдам команду.
— Прикажи своим людям отступить, — громко кричит Будимир, понимая то же самое. — Или твоя жена умрет.
Ярость бурлит в моих венах, но я немедленно отдаю приказ. — Стоять!
В тот момент, когда стрельба прекращается, тишина кажется оглушительной. Зловещей.
Я выхожу из-за колонны и наблюдаю, как Будимир спускается по лестнице в сопровождении по меньшей мере десятка своих солдат в доспехах.
Это не совсем отражает образ силы, но я знаю Будимира достаточно хорошо, чтобы понимать, что он никогда не стал бы рисковать собственной безопасностью ради символического жеста.
Я выхожу в центр комнаты.
Будимир останавливается передо мной, в нескольких футах. Мои люди медленно собираются вокруг меня, но их ружья все еще взведены и готовы к бою.
— Если кто-нибудь из твоих людей откроет огонь, — мрачно говорит Будимир, — я перережу горло твоему сыну и разорву твою жену от горла до киски. Ты понимаешь меня?
Я не отвечаю. Я просто смотрю на этого ублюдка, пока Будимир не обнажает зубы.
— Ты дурак, — рычит он, качая головой. — Почему ты просто не остался мертвым?
— Как я мог? — Спрашиваю я. — После того, как ты украл наследие моего отца и его жизнь?
— Теперь тебе небезразличен Станислав? — Спрашивает Будимир. — Тебя никогда не интересовало его наследие, Артем. Тебя никогда не интересовало ничего, кроме самого себя.
— Это верно для человека, которым я был раньше, — признаю я. — Я совершил много ошибок в прошлом. Сейчас я собираюсь это исправить.
— Забирая то, что, по-твоему, принадлежит тебе? — Спрашивает Будимир.
Я знаю, что делает этот ублюдок. Он тянет время, пытаясь оттянуть неизбежное этим бессмысленным гребаным разговором.
И я вынужден согласиться с этим, потому что прямо сейчас у него преимущество.
У него моя жена.
У него мой сын.
— Братва принадлежит мне, — рычу я на него. — И да, я заберу ее обратно. Когда я это сделаю, ты умрешь первым.
— Теперь это между нами, племянник, — говорит он. — Ты действительно думаешь, что мои люди последуют за тобой?
— Некоторые да, — уверенно отвечаю я. — Некоторые нет. У каждого есть выбор.
— У тебя тоже, — предлагает Будимир. — И он очень простой. Уходи или оставайся и сражайся.
Я ухмыляюсь. — Ты действительно ожидаешь, что я поверю, что если я решу уйти сейчас, ты просто позволишь мне уйти?
Он пожимает плечами. — Я тебя не отпущу. Ты и так это знаешь, — говорит он. — Но, возможно, меня убедят пощадить твою жену. Твоего сына.
Я незаметно напрягаюсь. — Ты думаешь, я настолько тупой? — Спрашиваю я. — В тот момент, когда я умру, ты убьешь моего сына.