— Наоборот, — говорит Будимир. — Я отдам ему Братву.
Я хмурюсь. — Что?
— У меня нет своих детей, — говорит он мне. — Это факт. Однажды кому-то придется расправиться с Братвой, и даже я не смогу жить вечно.
Я сжимаю пистолет. Мне не нравится, к чему это клонится.
— Я воспитаю твоего сына, и когда придет время, я передам бразды правления ему. Так что ты видишь, Артем — я не безрассудный человек. И я не мелочный человек. Твой сын однажды станет следующим Доном, — заключает Будимир. — Если ты сделаешь правильный выбор.
Я ловлю себя на том, что делаю паузу, чтобы взвесить все за и против его предложения.
Я верю, что он серьезен. У Будимира нет детей, и ему нужен преемник. Во всем этом есть определенная гребаная логика.
— Ну что, Артем? — Спрашивает Будимир. Я вижу ухмылку, играющую на его губах.
Он знает, что я должен рассмотреть этот вариант. Возможно, он даже верит, что я поддержу его.
Я оглядываюсь на своих людей, но их лица бесстрастны, их невозможно прочесть.
Если я умру, они будут вынуждены присягнуть на верность Будимиру.
— Ты действительно обдумываешь это?
Заговорил Киан. Я смотрю на него, когда он делает шаг вперед, в гневе подняв пистолет.
Я поднимаю руку, и он останавливается, но ему это не нравится. Я вижу на его лице то же упрямство, которое столько лет видел у Киллиана. Это укрепляет мою решимость.
Я знаю, зачем пришел сюда.
— Ты купил себе наемников, Артем? — Спрашивает Будимир с легким удивлением в голосе. — Никогда бы не поверил.
— Пошел ты, — выплевывает Киан. — Мы не гребаные наемники.
Выражение лица Будимира становится кислым. — Хм, полагаю, что нет, — отвечает он. — Никто по доброй воле не выбрал бы Ирландию для сражающихся мужчин.
— Ты убил моего брата.
— Я убил много людей, — отвечает Будимир без малейшего раскаяния.
Затем он на мгновение останавливается. Его глаза изучают лицо Киана.
— Подожди. Может быть ты… Брат Киллиана? — Будимир поворачивается ко мне. — Так, так… Ты действительно пресмыкался перед ирландцами, — делает вывод он, явно забавляясь. — Похоже, нет ничего ниже тебя.
Я сжимаю челюсть, понимая в этот момент, что я никак не могу принять предложение Будимира, каким бы хорошим оно ни было.
Жизнь моего сына для меня дороже всего.
Но то, что Будимир предлагает Фениксу, — это не выживание. Это сущий ад.
Мой дядя не более чем хулиган и монстр. Он сформирует моего сына по своему образу и подобию и разлучит Эсме и Феникса.
Это не та жизнь, которую Эсме хочет для себя или для нашего ребенка.
Это не та жизнь, которую я хочу, чтобы у нас была.
— Я сделал то, что должен был сделать, — отвечаю я. — Ради своей семьи.
Глаза Будимира прищуриваются, но он придерживает язык как раз в тот момент, когда на балконе появляется один из его людей. Он отходит в сторону, пропуская вперед двух вооруженных охранников. И между ними...
— Эсме.
Ее глаза находят мои, и она как будто слышит мой шепот. Она выглядит испуганной. Но есть также определенная убежденность в ее позе, в ее золотистых глазах, которые помогают мне успокоиться.
С моей королевой все в порядке.
Но где же Феникс?
Это первая мысль, которая приходит мне в голову после того, как я убедился, что Эсме выглядит прекрасно. По крайней мере, физически.
Я снова встречаюсь с ней взглядом, но на этот раз она отводит глаза, как будто боится что-то выдать.
— Приведи ее вниз, — командует Будимир. — Я уверен, Артем хочет в последний раз получше рассмотреть свою жену.
Эсме спускается по лестнице в сопровождении обоих людей Будимира по бокам от нее. Она идет скованно, ее спина выпрямлена, руки едва двигаются.
Чем ближе она подходит, тем больше я вижу признаков борьбы в ее облике. Ее одежда местами порвана, а на блузке виднеются небольшие пятна крови.
Хуже всего то, что в ее глазах застыло выражение загнанности, которое я ненавижу видеть.
Как будто она снова в клетке, которую, как она думала, покинула навсегда.
Я инстинктивно делаю шаг вперед.
— Не-а, — выговаривает Будимир, грозя мне пальцем. — Ты можешь смотреть, но не можешь трогать.
— Пошел ты! — Я практически кричу, моя ярость вырывается наружу сквозь стиснутые зубы.
— Теперь осторожнее, — предупреждает меня дядя. — Или я могу перестать быть таким милым. Ты действительно хочешь наблюдать, как жизнь покидает лицо твоей жены, пока ты стоишь там и смотришь?
Охранники останавливаются в нескольких футах от Будимира. Между моим дядей и Эсме примерно четыре больших шага.
На мой взгляд, слишком чертовски близко.
Я перевожу взгляд на Будимира. — Это тебе следует быть осторожным, — говорю я ему. — Потому что я собираюсь заставить тебя заплатить за то, что ты сделал.
Он склоняет голову набок. — Это значит, что ты отвергаешь мое предложение?
Я смотрю на Киана, а затем на Эсме.
— Ты можешь взять свое предложение и засунуть его себе в задницу, предатель.
Будимир на мгновение стискивает челюсти. Его глаза бегают, просчитывая следующий ход.
Он нервничает из-за полномасштабной битвы. Он не хочет рисковать поражением. Также он не хочет рисковать собственной жизнью в процессе.
Это всегда было для него самым важным.
— Может, нам стоит спросить мнение твоей хорошенькой женушки? — предлагает Будимир. — Учитывая, что мы обсуждаем будущее и ее сына тоже.
Эсме смотрит на меня в замешательстве, но я уже знаю, что она собирается сказать.
Я знаю свою жену. Это всего лишь очередная игра разума Будимира.
— Продолжай, — говорю я, пожимая плечами. — Спроси ее.
— Ты так уверен в ее ответе?
— У меня нет ни малейшего сомнения.