На полпути к автобусной остановке у меня начинаются судороги, поэтому я вынуждена остановиться и сесть на скамейку в парке, чтобы поморщиться и вытянуть ноги как можно лучше.
Но в ту секунду, когда я опускаюсь на скамейку, раздается голос.
Ты слабая.
Ты жалкая.
Ты наивна. Не можешь спасти даже собственного ребенка.
В последнее время моя голова полна подобных мыслей. Всегда в голосе папы. Как будто он живет в моей голове и притаился. Паразит. Вирус. Насмешливый дух, который звучит всякий раз, когда я нахожу минутку тишины.
Я заставляю себя встать. Судороги начинаются снова с удвоенной силой, но на этот раз я игнорирую их.
К черту этот голос. К черту эти мысли.
Я ковыляю по улице с хмурым выражением лица, сжимая лямки спортивной сумки так, что костяшки пальцев побелели, чтобы превозмочь боль.
Когда я, наконец, сворачиваю на автобусную станцию, я задыхаюсь и обливаюсь потом, но заставляю себя идти вперед.
Мужчина, сидящий за стойкой администратора, — пожилой афроамериканец с впечатляющими седыми усами.
— Добрый вечер, сэр, — тихо говорю я. — Можно мне, пожалуйста, расписание автобусов?
Его взгляд скользит по мне сквозь плексигласовое стекло. Я терпеливо жду, пока он закончит осмотр.
— Куда направляешься, милая? — спрашивает он.
— Хм, я не знаю, — признаюсь я. — Вот почему мне нужно расписание автобусов.
Выражение его лица не столько меняется, сколько смягчается. Затем он достает листовку и протягивает ее мне.
Это лабиринт переплетающихся цветных линий. Существует так много автобусных маршрутов, что я знаю, что не смогу решить, куда мне ехать, просто выбирая вслепую.
— Извините, я на минутку, — говорю я ему, направляясь к одной из скамеек в нескольких ярдах от нас.
Я сажусь, чувствуя облегчение от того, что могу отвлечься хотя бы на несколько минут. Затем просматриваю расписание автобусов.
Мне требуется минута, особенно когда адреналин все еще бурлит в моем организме, но в конце концов я выясняю, что в течение следующего часа три разных автобуса отправляются в три разных города.
Я не слышала ни об одном из этих городов. Почему-то это оставляет у меня ощущение опустошенности. Я понимаю, насколько плохо я подготовлена, чтобы вообще сделать этот выбор.
Первый автобус отправляется через двадцать минут, но, на мой взгляд, пункт назначения находится слишком близко. Я вычеркиваю его и перехожу ко второму автобусу. Его пункт назначения находится в двух часах езды, немного лучше, но это все равно меня не устраивает по причинам, которые я не могу объяснить.
Но тогда ничего из этого не подходит.
— Нужна какая-нибудь помощь?
Я поднимаю глаза и вижу мужчину, который протянул мне расписание автобусов. Он садится рядом со мной, бросая взгляд на мою спортивную сумку.
— Есть только одна причина, по которой такая молодая девушка, как ты, может уехать из города ночью, не имея плана действий, — говорит он мне. Я мгновенно замираю, когда он заканчивает. — Вы попали в неприятную ситуацию.
Я смотрю на его лицо в поисках угрозы. Но вижу только беспокойство и, возможно, желание помочь.
Я нервно улыбаюсь ему и снова смотрю на расписание автобусов.
— Это больше похоже на то, что неприятности настигают меня, — говорю я ему.
Он хихикает и вздыхает. — Это верно для некоторых людей, — соглашается он. — Простите, что говорю это, но вы не в том состоянии, чтобы путешествовать.
Я кладу руки на свой огромный живот и чувствую ответный удар. Сильный удар.
Я прикусываю язык, чтобы сдержать эмоции.
— Я бы предпочла вообще не путешествовать, — признаю я. — Но у меня действительно нет выбора.
— Я так и думал. Ты убегаешь от отца? — Прямо спрашивает он.
Я смотрю на него, моя челюсть сжата. Но я ничего не говорю.
— Ты не обязана мне ничего рассказывать, — говорит он мне. — Я знаю, что это не мое дело, и тебе, вероятно, все равно не нужны советы старика. Но однажды я попытался сбежать. Это не способ жить.
Его слова попали слишком близко к цели. Мне действительно не нужно сомневаться в своем следующем шаге, но я также не могу остановить его.
Или, может быть, я просто не хочу.
— Ты должна стоять на своем и сопротивляться, — продолжает он. — Это единственный способ сделать это.
Я горько вздыхаю. — У меня сложная ситуация.
— Так всегда кажется, — говорит он. — Особенно когда ты молода. Сколько тебе лет — девятнадцать, двадцать?
— Почти двадцать три.
Он машет рукой. — Слишком молода, чтобы бегать.
— Ты не знаешь, от чего я убегаю.
— Возможно. — Он замолкает.
— Ты можешь мне помочь? — Спрашиваю я, когда тишина затягивается достаточно надолго, чтобы я поняла, что оставаться на самом деле не вариант. — Мне нужен тихий городок. Где-нибудь, где я смогу родить своего ребенка.
— Как долго ты планируешь оставаться? — спрашивает он.
— Я не знаю. Несколько месяцев, может, дольше, — отвечаю я. — Мне просто нужно тихое и безопасное место.
— Таких мест, как это, не так уж много для молодой матери-одиночки, — говорит он мне. — Но если это то, что ты ищешь, садись на этот автобус.
Он указывает на автобус красной линии, который отправляется через час и десять минут.
— Это не самое гламурное место в мире, — признает он. — Но там есть несколько женских приютов. Они примут тебя, малышку и все такое.
— Женские приюты, — повторяю я.
— Это единственное место, которое я могу придумать, где не нужно платить за аренду.
— Спасибо тебе, — шепчу я.
Я отчаянно хочу, чтобы я могла просто остаться здесь. В этом городе далеко не все идеально. Но я освоилась здесь, у меня есть друзья, и есть комфорт, который приходит со знакомством.
У меня ничего этого не будет, если я уйду.