— Так и было?
— Нет, — Сезар качает головой. — Но его кольцо оставило след.
Я ахаю, замечая крошечный белый шрам на его переносице. — Вот как ты его получил?
— Вот так я и получил его, — говорит он. — Но после этого папа больше никогда меня не бил. Знаешь почему?
Я качаю головой и жду масштабного откровения, которое, как мне кажется, должно произойти.
— Я никогда не давал ему повода для этого, — говорит мне Сезар. — Я делаю все, что хочет папа, и делаю так, как хочет он. И ты должна научиться делать то же самое.
По какой-то причине я вздрагиваю. — А что, если я не смогу?
— У тебя болит щека, птичка? — Спрашивает Сезар.
Я киваю. — Сильно.
— Будет намного хуже, если ты продолжишь бросать ему вызов. Я знаю, что ты взрослеешь, но от этого он только станет жестче с тобой.
— Я лучше буду терпеть боль, чем делать все, что мне говорят, — вызывающе огрызаюсь я.
Сезар улыбается. — Ты храбрее меня. Но ты еще и молода. Боль принимает самые разные формы, и она остается с тобой, сестренка. Он проникает в твою кожу и никогда не покидает. Мы с тобой родились в семье Дона. Наша жизнь никогда не будет легкой. Мы всегда будем связаны ожиданиями картеля Морено.
— Тогда, может быть, я больше не хочу быть Морено.
Сезар поднимает брови и смотрит мне прямо в глаза. — Если ты не Морено, то кем ты будешь? — он спрашивает.
Я пожимаю плечами. — Кем-то другим.
Он ерошит мне волосы. — Это хороший план.
— Ты смеешься надо мной? — Спрашиваю я.
— Нет, я не смеюсь, — мягко говорит Сезар. Я верю ему. — Ты не просто храбрее меня, маленькая птичка. Ты еще и умнее. У меня нет возможности не быть Морено. Но ты можешь.
— Каким образом?
— Возможно, однажды тебе придется исчезнуть, — говорит он мне. — Найди тихий уголок мира, который сможешь назвать своим, и просто… живи.
— Зачем мне исчезать? — Спрашиваю я, встревоженная мыслью о том, что я вообще исчезну.
— Потому что, если ты этого не сделаешь, папа будет искать тебя, — говорит мне Сезар. — И если он найдет тебя...
— Я снова стану Морено, — заканчиваю я.
Глаза Сезара потемнели от горя. Я замечаю, что его пальцы слегка дрожат. Я протягиваю руку и беру его за руку, нежно массируя ее между своими.
— Я не могу исчезнуть, Сезар, — говорю я наконец.
— Почему нет?
— Потому что я не могу оставить тебя.
Он улыбается, но ему все еще грустно, я вижу это по его глазам. — И я не могу оставить тебя, — отвечает он.
— Тогда я просто сделаю то, что делаешь ты. Я послушаюсь папу и не дам ему повода снова ударить меня.
Сезар кивает, но он не выглядит гордым, как я надеялась.
Он выглядит... сломленным.
— Ты мог бы исчезнуть со мной, — тихо говорю я. — Мы могли бы исчезнуть вместе.
Сезар поднимает глаза на мое лицо, но кажется, что он смотрит сквозь меня. — Мне вообще не следовало упоминать об этом. Спасения нет, Эсме, — отвечает он. — Не от этой жизни. Она поглощает тебя целиком, пока ничего не остается. Реальный мир не примет тебя после того, как этот тебя выплюнет.
Выражение его глаз пугает меня. — Сезар...
— Давай больше не будем говорить об исчезновении, ладно? — Резко говорит он.
У меня нет выбора, кроме как кивнуть.
Я снова открываю глаза.
По щекам текут новые слезы. Я давно забыла об этом воспоминании. Тот факт, что я вспомнила это сейчас, кажется мне зловещим и разоблачающим в равной мере.
Я делаю глубокий вдох. На этот раз все дается легко. По крайней мере, легче.
Я натягиваю свои путы. Внезапно я чувствую, как один из узлов поддается.
Совсем чуть-чуть. Всего лишь крошечный лучик надежды.
Но этого достаточно.
Я делаю еще один вдох, перегруппировываюсь и толкаю сильнее. С каждым толчком простыня провисает все сильнее. И еще. И ещё немного.
Сделав последний рывок, мне не удается освободить одну руку.
Теперь достаточно легко выпутаться из простыни. Я выпутываюсь из нее и спешу в спальню.
Опускаясь на четвереньки, я вытаскиваю пистолет, который Артем спрятал под кроватью. Как только я вооружаюсь, я выключаю весь свет в хижине и выскальзываю наружу, в тень и лунный свет.
Ночь за окном росистая и свежая. Над головой яркие звезды, а деревья стоят высокие и молчаливые, как солдаты.
Моя рука ослабла и вспотела от беспокойства, когда я держу оружие и двигаюсь вперед, к деревьям. Я не знаю, что я могу изменить, но я полна решимости попытаться.
Возможно, одна пуля в этом пистолете будет означать разницу между жизнью и смертью для Артема.
Я не слышу никакого шума, который помог бы мне ориентироваться. Через десять минут я понимаю, что даже не знаю, в каком направлении идти. Я хожу кругами, насколько мне известно. Пойманная в ловушку в собственной голове. Сдерживаемая отсутствием инстинктов, отсутствием опыта.
И тут я что-то слышу.
Резкий звук, от которого я застываю на месте.
Это выводит меня из оцепенения. Внезапно я остро и болезненно осознаю, в какое положение я себя поставила.
Я вошла в лес, не имея ни малейшего представления о том, с чем столкнусь.
У меня нет никакой защиты, кроме пистолета в моей руке, что не так уж много, учитывая, что я едва уверена в том, с какого конца куда целиться.
Мне следовало послушаться Артема.
Мне следовало послушаться Киллиана.
Мне не следовало покидать дом.
Я снова слышу звук, и на этот раз я уверена, что это шаги, приближающиеся прямо ко мне.
Ночной воздух становится холодным на моей коже. Я слышу трель перепуганных птиц, стрекотание сверчков, свист, хруст и движение в кустах, которые меня окружают.
И под всем этим — эти шаги, похожие на гром за грозовыми тучами.
Пожалуйста, дорогой Боже, пусть это будет Артем. Пусть это будет Киллиан.