— Мне сегодня нужно идти на работу, — говорит она мне, как будто это неизбежно.
Мои глаза сужаются. Я делаю шаг вперед. — Ты не пойдешь на работу сегодня. И в любой другой день.
Эсме поднимает брови. — Что, прости?
— Эсме, эта работа ниже твоего достоинства. Это не то, чем ты хочешь заниматься, — говорю я ей. — И тебе больше не нужно этого делать.
— Но...
— Скажи мне, что тебе нравится ходить на работу каждый день, и я больше не скажу ни слова, — бросаю я вызов.
Она колеблется. Я вижу, что она обдумывает гордую ложь.
Затем она вздыхает. — Ладно. Мне не нравится эта работа.
— Тогда не ходи на нее, — говорю я ей. — Ты больше не сама по себе. Я здесь.
Я вижу искру света в ее глазах. Загорающаяся надежда.
Я снова чувствую, как всплывает чувство вины. Мы все еще не обсудили наши планы на будущее.
Эсме до сих пор понятия не имеет, что я собираюсь взять на себя управление Братвой.
Я должен сказать ей — я знаю это. Но я достаточно эгоистичен, чтобы цепляться за моменты, которые были до этого.
Еще одно утро. Еще один день. Еще один час.
Тогда я скажу ей.
Тогда я объясню.
— Ты уверен? — спрашивает она.
Я даже не уверен, что означает этот вопрос.
Уверен ли я в чем?
В ней?
В нас?
— Я уверен, — твердо отвечаю я.
— Хорошо, — говорит она с улыбкой. — Но я думаю, что все равно пойду и объясню им.
— Если это то, чего ты хочешь. — Я достаю бумажник и вытаскиваю пару стодолларовых банкнот. — На случай, если ты увидишь что-нибудь интересное во время своей прогулки.
— Ты не обязан этого делать, — говорит она, почти подозрительно разглядывая деньги.
— Меня какое-то время не было рядом. Просто возьми. Чтобы хоть как-то поднять мне настроение.
Она смеется и принимает деньги. Я хватаю ее за запястье и притягиваю ближе к себе, чтобы крепко поцеловать, жадно прижимаясь губами к ее губам.
Если бы мы были одни, то, наверное, прямо сейчас трахались бы на полу.
Но теперь у нас есть сын.
Все изменилось.
И меня это вполне устраивает.
Эсме уходит через несколько минут. Как только она выходит из квартиры, я хватаю телефон и перезваниваю Максиму. Он берет трубку почти сразу.
— Босс.
— Что у тебя есть для меня? — Спрашиваю я, сразу переходя к делу.
— Антон Яхонтов, — тут же отвечает Максим. — Он бригадир, работает на Будимира. Слишком низкий рейтинг, чтобы считать его реальной угрозой, но сейчас он всего в нескольких милях от тебя.
Я замираю. — Что?
— Я думал, он какое-то время следил за тобой, — отвечает Максим. — Но это не тот случай. У него есть дом в городе.
— Приятно это знать.
— Возможно, стоит нанести ему визит.
— И почему же? — Спрашиваю я.
— Потому что мои источники сообщают мне, что у него было несколько встреч с головорезами Будимира, — говорит мне Максим. — Возможно, у него нет секретной информации для нас, но у него может быть что-то.
Я сжимаю кулак. Наконец-то, гребаный прорыв в этой назревающей партизанской войне. — Тогда я зайду поздороваться, — мрачно отвечаю я.
— Понял, босс, — отвечает Максим. — И, кстати, поздравляю с тем, что нашел ее.
— Откуда, черт возьми, ты это знаешь? — Спрашиваю я.
Он тихо хихикает. — Твой голос. Ты больше не кажешься полумертвой.
Дерзкий ублюдок.
— Держите меня в курсе, — рычу я, изо всех сил пытаясь согнать ухмылку с лица.
— Будет сделано, босс, — отвечает Максим. — Я сообщу тебе его местонахождение.
Линия обрывается, и через пару секунд мой телефон выдает сообщение о местоположении.
Я выхожу из квартиры, сажусь в машину и еду прямо к дому.
Он расположен в глухом пригороде города, но я не беспокоюсь. Я могу войти и выйти, и никто ничего не узнает.
Дом обветшалый, явно запущенный, но ясно, что внутри кто-то есть. На подъездной дорожке припаркована машина, жалюзи опущены.
Я наблюдаю за этим местом в течение часа, но, похоже, внутри только он.
Любезно с его стороны так облегчить мне миссию.
Убедившись, что нам никто не помешает, я выключаю двигатель и решаю побыстрее покончить с этим. Пряча пистолет, я чувствую укол неуверенности.
Когда Эсме узнает, она будет опустошена.
Но принять эту жизнь — единственный способ защитить ее и Феникса.
Как только Будимир узнает, что я жив, он придет за мной.
Сначала я должен добраться до него.
Я уже знаю, что он не прекратил поиски Эсме. Максим раскрыл один из его планов найти ее. Но он отправил своих людей искать не в том месте.
Он думает, что она вернулась в Мексику. Он предположил — конечно, ошибочно, — что она нашла убежище у одного из бывших союзников своего отца.
Хорошо, что он не знает Эсме так, как я.
Я решительно сжимаю челюсть и выхожу из машины.
Я всегда знал, кто я такой. Это не имеет никакого отношения к моему отцу. Это даже не имеет никакого отношения к Киллиану.
Это обо мне.
Я такой, каким меня сделал мой отец.
И вне Братвы для меня нет жизни.
Я обхожу узкую ограду, ведущую к задней части дома. Сад маленький и неухоженный. Травянистый участок зарос сорняками, а кирпичная дорожка была выкорчевана.
Я переступаю порог и подхожу к одному из окон. Осматриваю местность, радуясь, что другие дома обеспечивают мне освещение. На меня смотрит только одно окно, но жалюзи опущены.
Это не гарантия, что меня не заметят, но я нахожусь достаточно далеко, чтобы мои черты лица были скрыты.
Затем я слышу движение. Я ныряю боком за дверь.
Я бросаю взгляд в окно и вижу мужчину, которого, как я предполагаю, зовут Антон Яхонтов. Он среднего телосложения и роста, ничего особенно примечательного. Я вижу большие, уродливые татуировки, выглядывающие из-под его мускулистой футболки без рукавов.
Я закатываю глаза, затем возвращаюсь к передней части дома. Я держу пистолет в руке и небрежно стучу.