Повар посмотрел на него недоверчиво, но Лёня изобразил на лице такое жалобное выражение, что он не устоял.
— Вон туда! — Он показал на полуоткрытую дверь в другом конце кухни.
— Спасибо! — Лёня прижал руки к груди. — Но позвольте все же сказать — при всем моем уважении, в салате из морских гребешков вы переборщили уксуса!
— Что?! — взревел повар и сорвал с головы колпак. — Переборщил уксуса? Так вставай на мое место, если ты такой умный! Я этот салат готовил, еще когда ты под стол пешком ходил в памперсах!
Но Лёня его уже не слушал. Он проскользнул в полуоткрытую дверь, прошел по короткому коридору и оказался на улице, точнее — в типичном питерском проходном дворе.
Впереди мелькнула чья-то тень, послышался дробный цокот каблучков.
Лёня прибавил шагу, почти перейдя на бег, и скоро нагнал девушку. Несомненно, это была та самая официантка, которая обслуживала их со Старицким, — только в обычной одежде.
— Девушка! — окликнул он ее. — Можно вас на минутку?
Та, однако, не ответила и не замедлила шаг.
— Ах, ну да… — проговорил Лёня. — У вас же плохо со слухом… Будьте осторожны — так и под машину попасть можно, не услышите сигнал — и привет…
— Что вам от меня нужно? — огрызнулась официантка, бросив на Лёню затравленный взгляд.
— Ах, как я рад — слух к вам возвращается! Это просто чудо, триумф бесплатной медицины! — Лёня обошел девицу и прижал ее к стене. — Так это вы? Какая удивительная встреча! Какой приятный сюрприз! Куда это вы так спешите? Я ведь даже не успел поблагодарить вас за обслуживание, не дал вам на чай…
— Можешь подавиться своими чаевыми! — прошипела девица, пытаясь вывернуться.
— Ах, ну да — вы же не любите чай, предпочитаете кофе! Особенно кофе по-восточному — горячий, как доменная печь, и крепкий, как мужское рукопожатие!
— Отпусти меня! Лучше отпусти, а то пожалеешь!
— И куда же вы так торопитесь, красавица? Вам позвонили из дому и сказали, что ваша любимая канарейка при смерти?
— Сказано тебе — отпусти!
— Отпущу, — миролюбиво проговорил Маркиз. — Охотно отпущу, как только вы скажете, на кого работаете, кто велел вам подслушать наш разговор.
— Ничего не знаю! — прошипела официантка и попыталась расцарапать Лёнино лицо.
Это у нее не вышло — Лёня отлично натренировался во время ссор с Лолой и умел защищать лицо от женских ногтей. Прижав официантку к стене, он повторил:
— На кого ты работаешь? Лучше скажи, иначе…
При этом Лёня сделал страшное лицо и заскрипел зубами.
Все знакомые Лёни Маркиза отлично знали, что он избегает насилия и уж точно не применяет его к женщинам. Но эта девица Лёню не знала и приняла его угрозу всерьез.
— Отпусти, — захныкала она. — Я ничего не знаю… Вообще не понимаю, о чем ты говоришь…
— Вот как? — процедил Лёня. — У вас, мадемуазель, не только со слухом проблемы, но еще и с памятью? Вы забыли, как подложили мне микрофончик и как слушали наш разговор? Но слух к вам уже вернулся, так что, возможно, сейчас вернется и память. Особенно если я ее немножко освежу…
С этими словами он вытащил из кармана маленькую серую мышку.
Мышка была не настоящая, игрушечная, и Лёня купил ее в подарок своему любимому коту Аскольду, чтобы тому было не так скучно, пока хозяин занимается своими делами. Но сделана очень натурально, так что отличить ее от настоящей можно было только при непосредственном контакте.
Лёня взял мышку за хвост и поднес к груди официантки, делая вид, что собирается опустить ее в декольте. При этом он слегка пошевелил ее, так что мышка показалась живой.
— Не надо! — завизжала официантка. — Пожалуйста, не надо, я все расскажу!
— Ну так рассказывай! — И Лёня еще ниже опустил мышку.
— Это ужасный человек! — зашептала девица. — Он манипулирует людьми, как кукловод… Человек для него — это просто винтик, послушное орудие…
— Нельзя ли поконкретнее? — процедил Лёня. — Мне нужны не общие слова, а особые приметы, а еще лучше — паспортные данные. Имя, фамилия, адрес…
— Я вам не справочное бюро! — огрызнулась девица. — А из особых примет — разве что борода…
Вдруг выражение ее глаз изменилось, в них по-прежнему был страх — но совсем другой, и она смотрела теперь не на мышь, а на что-то за Лёниной спиной.
— Сзади! — прошептала она, едва шевеля губами.
— Ну, неужели ты думаешь, красавица, что я попадусь на такую старую, примитивную уловку? — проговорил Маркиз. — Плохого же ты обо мне мнения!