— Что вы хотите?
— Поговорить с вами, мадемуазель Сигулес.
— Ко мне должны прийти…
— Буду счастлив с ним познакомиться.
— Но, месье, по какому праву…
— Старший инспектор Пишеранд, Национальная Безопасность.
— А!
— Теперь я могу войти?
Она посторонилась, и полицейский вошел в гостиную, обставленную с неожиданно хорошим вкусом.
— Что вы теперь от меня хотите?
— Ничего, если я присяду?
Она пожала плечами, как бы говоря, что подчиняется тому, чему не в силах помешать.
— Мадемуазель Сигулес, я здесь для того, чтобы попросить вас дать мне кое-какие объяснения.
— По поводу чего?
— По поводу вашего запроса на паспорт.
— Я не имею права запросить паспорт?
— Конечно, имеете.
— Ну так что?
— Куда вы собираетесь поехать?
— А вам какое дело?
— Значит, есть дело.
— Я так не считаю.
— Мадемуазель Сигулес, я терпеливый человек, но все-таки не надо перегибать палку! Что вы с собой берете, удирая в Аргентину?
— Я не удираю, господин инспектор… Я еду, а это совсем другое дело! Я обожаю путешествовать…
— Вы много путешествовали?
— Нет еще.
— Почему? Эта страсть пришла к вам впервые?
— Нужны деньги, чтобы отправиться пароходом или поездом… а до сих пор у меня их было недостаточно.
— Вы получили наследство?
— Вы считаете себя шутником?
— То, что я считаю, вас не касается!
— У меня есть очень богатый друг.
— Достаточно богатый, чтобы заплатить за драгоценности?
— А почему нет? Драгоценности мне очень идут!
— Я в этом не сомневаюсь… Покажите мне ваши!
— Что еще за новости!
— Я люблю драгоценности и разбираюсь в них.
Она заметно начала беспокоиться.
— Но к чему все это в конце концов?
— Вы покажете мне свои драгоценности?
— Нет!
— Вы хотите, чтобы я позвонил и взял ордер на обыск?
— Я… я вас обманула… У меня нет драгоценностей… Несколько незначительных побрякушек.
— Но тогда по какой причине они расспрашивали служащего префектуры, какова максимальная сумма драгоценностей, которую вы можете беспрепятственно провести через аргентинскую таможню?
— Но… но…
Тон Пишеранда изменился.
— Эмма Сигулес, у вас будут большие неприятности, если вы не решитесь быть чистосердечной… Я повторяю свой вопрос: где драгоценности, которые вы хотели вывезти в Аргентину?
— Я не знаю.
— Представьте, это меня не удивляет.
Она казалась удивленной:
— В самом деле?
— В самом деле… Вы до сих пор являетесь подругой Тони Салисето, не правда ли?
— Да…
— Это ему принадлежат драгоценности?
— Возможно…
— Это точно… Вы видели эти драгоценности?
— Нет.
— Тони сказал вам, что в Аргентину вы повезете с собой много драгоценностей?
— Да.
— И это не показалось вам необычным?
— Никто не задает вопросы Тони. И к тому же он обещал, что мы вновь заживем вместе, имея кучу денег в кармане… почему меня должно еще что-то интересовать?
— Вы должны были бы поинтересоваться, так как состояние, которое вам предлагает Корсиканец, замешано на убийстве.
— На убийстве?
— Да, на убийстве Томазо Ланчиано. Но теперь, Эмма, или вы с нами, или против нас, я хочу прижать Тони, а потом отправить его на эшафот. Вы ведь его не любите?
Она усмехнулась:
— Слово, которое я не понимаю.
— Это лучше в данном случае… Если вы будете себя правильно вести…
— Это значит, что я должна предать моего друга?
— Вы возьмете ваш паспорт и будете действовать так, как если бы мы с вами и не встречались…
Внезапно Пишеранд заметил, что Дорада его не слушает и старается не смотреть на дверь за его спиной, чтобы не привлекать его внимание. Полицейский почувствовал опасность, но слишком поздно. Нож вошел в него в тот момент, когда он поднялся со своего места. Пронзенный под левой лопаткой, он умер почти мгновенно.
Вечером дивизионный комиссар начал беспокоиться из-за исчезновения Пишеранда и его молчания. Он напряженно прождал всю ночь, при этом опасаясь каким-нибудь неуместным действием нарушить планы своего подчиненного. Утром, придя в свой кабинет, Мурато узнал, что Пишеранд до сих пор не подавал никаких признаков жизни. Он тотчас же послал Ратьера и Маспи к мадемуазель Сигулес, чтобы они попытались узнать хоть что-нибудь о нем.
— И сделайте все возможное, ребята, я вас прикрою. Я хочу знать, где Пишеранд!