Метка чесалась, хотелось содрать ее, вырезать плоть. Какая глупая затея…
А затем те слухи, что заставили до боли поджать лёгкие. Его видели, неизвестно кто, неизвестно где. Нарастающие, словно снежный ком, вопросы бились в голове, сводя с ума от безысходности. Попытка сбежать закончилась крахом. Крёстный притащил в лабораторию и напомнил о задании Лорда.
- Вы хотите убить или спасти мистера Поттера? – сухо спросил Снейп, стоило Малфою получить отповедь о похождениях героя-Поттера по землям магической Британии.
Крестражи. Стоило догадаться, что не так просто будет уничтожить вновь возродившегося.
- Можно передать ему записку? – подумав, тихо проговорил до чертиков вымотавшийся Драко. Жив, сердце гулко отзывалось, заставляя губы впервые за долгий период приподняться в подобие мученической улыбки.
Снейп, скрестив руки на груди, кивнул. Но глядя на распростертый перед ним пергамент, Малфой ни слова не смог выдавить из себя. Все хотелось сказать, глядя в бесстыжие зеленые глаза. Какую тупость тот затеял, наобум отправляясь в это запутанное путешествие. Рассказать и показать, как он скучает. Как не может прожить без ровного сердцебиения у себя под ухом. Запаха его Амортенции – дождя и влажной земли после холодного ливня, холодящего морозного ветра над квиддичным полем.
Наваждение какое-то. Болезнь. Помешательство. Называйте как хотите, но дышать становились в разы легче от осознания, что чертов Поттер жив, грудная клетка срасталась вновь, оставляя кровоточащие сердечные рубцы, а костяшки на руках, в мучительной агонии битые едва ли не ежедневно, зарастали по новой. Словно причиненная себе боль могла отрезвить и пробудить от нарастающей паники и нетерпимости потери. Склеенный не единожды непостижимыми усилиями организм, измотанные родители, мировая скорбь о погибших - кому какое дело, что ты похоронил себя заживо. Пытки, боль, война, теплеющая надежда. Учеба, учеба… А потом они явились в Хогвартс. И Пожиратели, стоило парню зазеваться, выдернули его из-под опеки крестного. Шипение Беллатрисы, непростительные Повелителя, и жизненно необходимая встреча в лесу. Когда противники зализывали раны, когда звучал страшный призрачный голос в голове каждого, сводя с ума. Когда Хогвартс устоял, но чего стоила эта битва. Казалось бы, что может быть хуже?
Когда знакомая до чертиков фигура, ломано выходит из леса, когда зеленые глаза закатываются в предсмертной агонии. Когда ноги подкашиваются и глаза не улавливают ничего, кроме бесчувственного тела, заваливающегося на спину, стоит слететь непростительным с палочки лорда. И полный боли, просящий о прощении взгляд за всю ту горечь, что принес с собой и за невозможность отвратить конец, хотя и обещал - вместе, на всю жизнь, оглаживая чертову метку и всматриваясь в блестящие серые глаза.
“Не в этой жизни, не в этот раз, прости меня”. С губ не срывается крик только потому, что перехватило горло от удушья и не просыхающих на щеках слез. Схватить палочку и подняться, на мягкие словно желе ноги, сделать шаг к распростёртому, еще теплому телу и уткнуться в мокрые от пота и крови волосы, вдыхая этот привычный уже до коликов запах.
- Проверь его. - звучит приказ позади, и в спину упирается палочка Лорда. Закусить губу, чтоб не разреветься больше и побрести к Гарри, опуститься на грязную землю, невесомо огладить прилипшие на любимое лицо кудри. Хотя бы теперь ты свободен. Подожди меня, и скоро мы будем вместе. Пульса нет, и оттого холодные ладони леденеют еще больше.
Он позволил себе отлевитировать тело героя, но не позволил более переводить застывший взгляд на знакомое до каждой родинки лицо, чтобы не броситься сейчас же и в порыве отчаяния не убить Того. Не сейчас, подожди немного…
Резкий вдох, обмякшее тело просыпается, словно не он минуту назад никому лежал на холодной земле. И от этого то ли хочется рыдать, то ли истерично засмеяться, продергивая поредевшие от всего сумасшествия волосы. И это осознание, что обошлось, вот он - отражает удар за ударом Лорда, живой, слегка помятый, заставляет сделать рывок, проснуться и валить заклинаниями направо и налево, лишь бы поскорей добраться до него, проверить собственноручно, заставить повиниться, нагло ухмыльнувшись и притянуть к себе, в удушающие объятия.
Смерть Волан-де-Морта лишь обстоятельство, что мешает достичь желаемого. И Гарри превосходно с этим справляется, позволяя Драко все то, о чем грезил год, умирая от одиночества.
Он не один раз пройдется изодранными в хлам кулаками по издевательской ухмылке, уставшему телу, ставя новые синяки на просвечивающих старых, заливая вырывающимися слезами его рубашку, схватит за отвороты, разрывая ее, исцеловывая любимое лицо, проклиная сжимающего его Гарри, вдыхающего аромат его светлых волос. А после залечивая друг другу все нанесенные синяки и порезы, наслаждаясь поистине сладострастным примирением. Но это будет после.
А сейчас одно лишь, одно уверенное касание протянутой мозолистой горячей ладони к холодной бледной подрагивающей, испачканной в чьей-то крови. Настолько желанное, что пронизывает облегчением насквозь, словно природная магия заструилась и объединила обе сущности в одну.
- Никогда больше, Поттер, не смей умирать! Никогда! - прошелестел отрывисто Драко. - Иначе я убью тебя!
Гарри улыбнулся, солнечно, понимающе, как бывало редко. Притянул блондина в свои объятия, целуя во влажную макушку.
И тысячи слов остались безмолвны.