Алина Ржевская
Позволяю любить
Антон
Они — просто дружили. Мальчики, девочки — Антон, Жека, Саня, Даня, Катя, Таня, Ира…
Они — просто гуляли. После школы, какая бы ни стояла погода, бродили, объедались непременными чипсами, дегустировали сухарики, грызли семечки. Само собой, надували пузыри из вездесущего «Орбита».
Они — просто болтали, болтали обо всем. Об учителях, о предках-родичах, о музыке, обсуждали общих знакомых, посвящали друг друга в самые интимные тайны, которые, понятно, становились от этого только еще более интимными.
По выходным они ходили на дискотеки. Иногда — в рок-клуб, особенно на концерты местной группы «Debility», где самозабвенно играли Жека и Даня. Смотрели, слушали и болели.
Это здорово, когда всё происходит именно так, по простой и понятной дружбе — никакой любви, ноль заморочек, жизнь легка и проста; примерно так же, наверное, устроена электрическая лампочка: нажал на кнопку — горит свет, нажал еще — свет погас.
Бывало, ссорились. Потом мирились. Ссоры были несерьезные, происходили, скорее, для разнообразия. А что, скажете, не бывает ссор от скуки? Еще как! А то что же — встретились, пошутили, посмеялись, разошлись… и ни бессонных тебе ночей, ни рваных нервов, ни тоски, ни, упаси Господи, слез во имя неразделенного чувства, которое в подростковом возрасте такое серьезное!.. Как тут без ссор?! Определенно при серьезной дружбе ссоры имеют право на существование.
Так продолжалось долго. И продолжалось бы, наверное, еще дольше, если бы не Катя. А точнее — если бы не ее сестра.
А еще точнее — если б не тот день, когда…
…когда пошел дождь.
Ох и похолодало! Веселой компании это не понравилось — вымокнув, ребята мигом жестоко продрогли.
Особенно засуетились девчонки, и как-то ненавязчиво меж ними пронеслась спасительная мысль: а что, если направиться всем дружным составом прямиком к Кате домой?
— Верно! — воскликнула Ирина. — Неплохая идея! Тем более что у тебя там только одна Анька!..
Надо сказать, в голосе Ирины весьма отчетливо просквозили утвердительные мотивы, и одновременно никто не смог бы поручиться, что хоть что-то в нем прозвучало с намеком на вопросительность. Ничуть.
— Ну… В общем… — нерешительно отозвалась Катя, и интонации ее голоса свидетельствовали как раз об обратном: прямо-таки ощущалось откровенное нежелание оградить друзей от промозглой стихии за счет жилплощади старшей сестры Анны. Можно было предположить даже, что Катя немного ее побаивается. — Но впрочем… — Девушка решительно взмахнула перед лицом рукой, словно защищалась от некоего наваждения. — Да! Почему бы и нет! Пошли! — И добавила со значением: — Пошли все ко мне!
И теперь никто уже не обнаружил никакого намека на страх.
И вот они, мокрые, шумные и одновременно немного настороженные — а ну как Катькина сестра не в духах, а ну как разгон устроит? — ввалились в ее квартиру дружным табором.
Неплохая у Кати квартира! Трехкомнатная!
За Катей числилась одна комната. Вторую сестры отвели под общее пользование. Третью, самую, разумеется, большую и красивую, на правах хозяйки зарезервировала за собой Аня — это ведь была Анина квартира, которая досталась ей после развода с мужем.
Катька никогда не распространялась, почему ее старшая сестра в разводе. И тему эту не поощряла. Лишь однажды, когда ребята пристали к ней слишком уж по-глупому (признаться, пригубили немного недорогого пивка, потому как по возрасту считали себя вправе баловаться)… так вот, когда однажды расспросы об Аниной драме приобрели совсем уж непристойную продолжительность, Катя обвела друзей быстрым злым взглядом и хлестнула честную компанию одной-единственной фразой: «Ну?! Развелась! И что теперь? Если хотите знать, совершенно правильно сделала! Себя надо уважать!»
Заметим, что сказано это было сквозь зубы — то есть признаем, что Катя в этот момент пребывала в состоянии определенного эмоционального возбуждения. Что там произошло в отношениях Ани и ее злополучного супруга, какая такая черная кошка метнулась между ним и самой Катей, какая трещина поглотила мечты в счастливом семейно-родственном существовании — все это осталось кромешной тайной. В пятнадцать лет человек вполне уже способен обзавестись такими секретами, в которые не посвящаются даже лучшие друзья и подруги.
С тех пор у Катьки ничего больше выпытывать не стали. Ясно, толку не будет, только больше разозлится.
А потом и разговор этот позабылся. Он просто растворился в датах, событиях, хлопотах… и вообще — во всяких прочих диалогах.