Они познакомились, и сразу понравились друг другу. Два самостоятельных, несмотря на возраст, человека, оценили другого и поняли, оба: равен. Её мать имела инвалидность по сердцу, а бабушка, из благих побуждений, держала дом в ежовых рукавицах. Отец умер раньше, чем возраст старшей из двоих его детей стал двузначным. Был учёным, химиком. Работал тайно, прерывался редко, по-праздникам. Погиб в своей лаборатории, вместе с ассистентом. Кто-то дважды спустил курок.
Они оба, Юна и Тимур, были рады находиться вдали от своих семей. Оба ценили свободу и, скорей, избегали привязанности, чем шли к ней. Ему была доступна нехитрая, но немногим доступная истина: можно любить человека пять минут, а ненавидеть – три, быть его другом во время встречи, искренне ей радуясь, и не думать о нём вовсе, стоит только разойтись. И всё это будет равно чьей-то многолетней связи, но, из-за сжатия, намного плотнее. Ей было попросту трудно подпускать к себе незнакомцев, а, подпустив, не изучать их, пристально, словно сканируя на предмет подвоха. А что до любви… Любовь – это миг прикосновения к совершенству. Путёвка в мир, полный иных измерений, более реальный, чем наш. Искусство – её производная. Главная человеческая ошибка – строить материальное здание на вычеркнутом из временной оси, оси икс, моменте, том, где горизонтальный ход часов уходит в игрек: вертикаль. Нас манит бессмертие, но желание спрятать его в смертную природу само по себе абсурдно. Так люди и живут, сосуществуя, годами, помня ангела в больном человеке, больном – человечностью своей. Ангелов создаёт дистанция с ними. Память тускнеет. На смену ей приходит новый миг, на сей раз – с кем-то другим. И всё по кругу.
«Для комфортной жизни в нашей вселенной, – заплетала, как свой язык, уши напарника Юна (в подпитии, выведя его на балкон, сломавшись в корпусе пополам, из окна, волосами с высотки), – человеку нужна хотя бы одна параллельная вселенная. Чтобы воспринимать эту – из той. Нужно нечто незыблимое, нестареющее, нереальное, и это именно вселенная, не та, которая человек». Лепетала, вращая под веками белые треуголки света с кокардами фонарей, газовые, воздушные. Дорожка от парадной к выходу из жилого комплекса молчала, безлюдная, с налётом тайны. Тимур, не трезвее, стоял рядом, чуть сзади, страхуя Юну от падения и глаз из квартиры. Они остались у знакомых, на окраине, и она, пятнадцати лет от роду, блевала с десятого этажа.
Они не любили друг друга в привычном смысле. Невзирая на химию, не встречались в постели. Это были друговраги и врагодрузья. Партнёры по танцу, соперники в нём же. Соревновались решительно во всём. Чья выворотность лучше. Кто продолжительнее крутит фуэте. У кого хватит сил забраться на столб, не задействуя притом руки… Начавшись по юности, в шутку, их спор с возрастом дошёл до метафизических высот. Звучал он так: «Кто управляет: танец или танцор?» Ответ на вопрос был однозначным и Юне, вопреки себе, пришлось это признать.
Горящий над огнём не властен.
***
СТАНЦИЯ: НЕВСКИЙ ПРОСПЕКТ. ВРЕМЯ: ЧАС ДО ПОЛУНОЧИ. МЕСТО: НОЧНОЙ КЛУБ "ПЛЮЩ", ОФИС АДМИНИСТРАТОРА НА ПЕРВОМ ЭТАЖЕ (В СЛУЖЕБНОЙ ЗОНЕ), МАЛЕНЬКИЙ И УЮТНЫЙ. СПРАВА – КНИЖНЫЕ ПОЛКИ, СЛЕВА – СТЕКЛЯННЫЙ СТЕЛЛАЖ С КУБКАМИ И СТАТУЭТКАМИ, ПЕРЕХОДЯЩИЙ В ШИФОНЬЕР. ПО ЦЕНТРУ – КОМПЬЮТЕРНЫЙ СТОЛ, ЗА НИМ – КРЕСЛО И ПЕРЕД НИМ – КРЕСЛО, ДЛЯ ПОСЕТИТЕЛЯ. ЛИЦА В КРЕСЛАХ: СОСТОЯЩИЙ ИЗ КОСТЕЙ И СВЕТЛОЙ КОЖИ БЛОНДИН, СТРИЖЕНЫЙ ПОД ЁЖИК, С ТОННЕЛЯМИ В УШАХ, ОБЁРНУТЫЙ В СЕТЬ ТАТУИРОВОК (ЛЕДЯНОЙ) И ЮНА В СОСТОЯНИИ ПОДШОФЕ (ПЛАМЕННАЯ).
Л: Как нога? Подлечила за выходные?
П: С ней всё хорошо. Чего не скажешь о настроениях в коллективе.
Л: Значит, ты в курсе. Отлично. И заранее знаешь, что я тебе скажу. Может, и ответ готов?
П: Готов, но я тебя слушаю.
Л: До конца этого года знакомых тебе лиц здесь не останется. Дай мне договорить. Многие ходят в клуб годами. Видят одни и те же тела. Тела не молодеют. Хуже того, надоедают. Оксана, так вообще раздалась после родов. Сравни: ты, с травмой, почти на пол не спускаешься, всё на руках, чтобы стопу не трогать, и, чем тебе хуже, тем больше ты в воздухе… Пожалуйста, не перебивай. Я знаю, насколько всё плохо. Дури кого угодно, я-то вижу. Ну так вот. Оксана, наоборот, перестала подниматься… ходит, приседает – и всё. Вес не тот, летать. И так со многими. Девочки разленились. Оно и понятно: чем старше, тем больше тяготит земля. Ты ставишь шикарные номера, и за их счёт вызываешь интерес. Ты не повторяешься, поэтому тебя видят не как одну, а как разных, по числу ролей. К тебе претензий нет. Более того, Виктор Андреевич переводит тебя в хореографы. Лёша всё-таки решился уехать в Штаты.