Невольно напрягшись, юноша уверил себя в том, что это бродячие кошки или собаки. Вполне логическое объяснение шума в столь неприятных местах. Кому еще здесь быть и зачем? Но ни одна кошка и ни одна собака не наблюдалась поблизости.
Ветер ворвался в уложенную прическу Роберта. Тот остановился и поспешил пригладить волосы обратно.
— Только не это, — тихо прошептал он.
Справа из мусорного бака испуганно выпорхнул упитанный грач. Не ожидавший этого Браун-младший дернулся и отпрыгнул к стене без окон. В груди заскакало сердце.
— Глупая птица, — выругался он и мысленно добавил:
«А Роб еще глупее! Это лишь грач. Их тут много, как и крыс. Ты же знал об этом!»».
После глубокого выдоха на душе стало гораздо спокойнее. Но едва он сделал еще пару шагов, как теперь возле магазина послышался треск раздавленной бутылки. В мутных, разбитых местами окнах, мелькнула крупная тень. Затем еще одна. Послышалось невнятное бормотание и вполне отчетливый протяжный стон, с каким умирают от скуки или усталости.
Руки Роберта похолодели от ужаса. Он чувствовал, как под курткой и рубашкой весь покрывается мурашками.
«А это кто? — В голову отчаянно полезли предположения. Парень старался объяснить себе происходящее, чтобы успокоиться, но любой вариант не сулил никакого положительного исхода. — Если это бродяга, то наверняка сумасшедший».
Еще более страдальческий стон вынудил юношу остановиться. Дыхание перехватило от нарастающей паники.
«Может, все-таки повернуть обратно? — От этой мысли вдруг вздыбился гнев на самого себя. — Вот еще! Роб испугался бездомного и бросил друга в час нужды? Роб никого и ничего не боится».
Собрав всю отвагу, Браун расправил плечи и нахмурился. Он пройдет дальше, и никто не посмеет его остановить. Осталось миновать магазин и завернуть за дом, чтобы снова оказаться на нормальном тротуаре под освещением фонарей.
Но что-то шевелилось внутри компактного здания, там, за стеной, обвалившейся наполовину. Любопытство так и потянуло магнитом, ведь обычно в этих дворах жути нагоняла, как раз-таки, мертвая тишина. Юноша сощурился, движения его стали плавными и практически бесшумными. Обычно пугающий полумрак теперь стал Роберту другом.
Затаившись в тени за стеной, парень заглянул внутрь. Поначалу глаза не видели ничего, кроме кромешной темноты, однако потом…
Роб заткнул себе ладонью рот, чтобы не взвизгнуть. Среди камней, на грязном растрескавшемся полу магазина лежал мужчина в темной одежде. Он был еще жив и пытался закрываться руками. Над ним возвышались двое, тоже в темном. Тот, который был выше, в черном плаще, резко наклонил голову к плечу. Длинные черные волосы скрыли его узкое лицо. Из-под высокого воротника начало выталкиваться полупрозрачное нечто. За считанные секунды из шеи незнакомца вытянулся студенистый слизень, длиной в половину тела носителя. Браун-младший не сразу заметил, что слизень заканчивается вытянутым антропоморфным лицом, искаженным иступленной болью. Оно кривилось, шевеля беззубым широким ртом, выгнутым, будто радуга. Черные волосы, торчащие из «головы» слизня прилипали к его вязкой плоти.
— Не надо, — сипло и изнемождено произнес лежащий мужчина. Рассмотреть его лицо никак не получалось.
— Ты и впрямь горячишься, — шепнул тот, кто стоял рядом с чудовищем. Прежде Роберт его никогда не видел, иначе бы запомнил лицо, со стянутой в глубоком шраме щекой.
— Горячусь? — нервно хохотнул длинноволосый тип, из шеи которого извивался студень с человеческим лицом. Этот жуткий сиамский близнец стонал и вздыхал, словно ему было невыносимо само существование. — Ему уже давали шанс на прощение, но он осознанно харкнул нам всем в лицо. Как раз после подобного инцидента с побегом из банды. Он бесполезен.
— Ложь, я был полезен вам. Мои ребята вот уже сколько лет удерживают квартал. Мы приносим хороший доход, — возразил лежащий. — Просто дайте мне уйти. Я больше ничего не прошу.
— Мы — единый, мать его, организм. Один из «позвонков» не может просто взять и исчезнуть из «позвоночника» только потому, что захотелось, — мужчина в черном плаще скрестил руки на груди, существо из его шеи вытянулось и угрожающе нависло над жертвой.
— Пожалуйста! Я умоляю. Позвольте мне завязать с делами. Я должен ради семьи…
Страждущее прозрачное лицо, похожее на женское, разинуло пасть и принялось погружать в себя ноги того, кто лежал на полу. Только сейчас стало заметно, что коленные чашечки несчастного словно тряпичные — их предварительно раздробили.