— Вы опять, Самохин, говорите неправду. Восемнадцатого января вы сделали два рейса, причем оба «левые». Это обстоятельство нам доподлинно известно. Вот, можете познакомиться с показаниями Лоскутова по этому вопросу. Надеюсь, знакомство с Лоскутовым отрицать не будете?
Самохин даже не сделал попытки заглянуть в протянутый ему Туйчиевым протокол допроса. После небольшой паузы он медленно произнес:
— Зачем же спрашивать, если знаете…
— Хотим узнать, в каком объеме сохранилась у вас честность.
— Какая уж там честность. Я же не маленький, знаю, что за три машины другая статья положена. Повторность, так, кажется, у вас это называется? — Самохин усмехнулся и с раздражением продолжил: — За три машины срок побольше небось, а мне не все равно, сколько отбывать. Не все равно, понимаете! — вдруг с яростью выкрикнул он. — Ну, да ладно, ваша взяла. — уже вяло, как-то сразу сникнув, закончил Самохин.
— Вот и хорошо, что признались, — Арслан не скрывал удовлетворения. — И самому легче стало. Правда ведь? Я по себе знаю, если что скрываешь, то очень тяжело на душе. А расскажешь — и полегчает. Так. Давайте теперь запишем в протокол ваше признание.
Взяв ручку, Арслан склонился над протоколом, но вдруг поднял голову и, будто что-то вспомнив, обратился к Самохину:
— Между прочим, чуть не забыл. Вы оказались правы, Самохин. Григорьев действительно подтвердил, что встретил вас восемнадцатого. Значит, в Янгикургане в это время вы не были, наезд совершил кто-то другой. Ну, ничего, найдем и его. — Туйчиев выдержал небольшую паузу, глядя на повеселевшее лицо Самохина. — Кстати, почему ваши покрышки оказались на машине Бражникова?
Самохин, провел ладонью по лицу, на миг прикрыв глаза. Затем, глядя куда-то мимо Арслана, устало ответил:
— Эх, семь бед — один ответ. Продал я их, гражданин следователь. Продал Бражникову. У меня еще мои старые были не так уж плохи, и я решил немного подзаработать, вот и продал их Бражникову.
— Когда это было?
— Или в конце сентября или в самых первых числах октября, но скорей всего в сентябре.
— А точнее?
— Точнее не могу сказать. Да вы, гражданин следователь, сами, наверное, точнее знаете. Вы ведь все знаете, — с явной издевкой ответил Самохин.
— Вы правы. Мы знаем это. Только не продавали вы их Бражникову. Просто подкинули ему, зная что ему нужны покрышки. Сделали же вы это девятнадцатого января, Самохин. А теперь расскажите, почему вы так поступили? — спокойно и твердо спросил Туйчиев.
Самохин ничего не ответил.
— Может быть, вы объясните, почему сделали это именно девятнадцатого января, а не раньше или позже?
— Не знаю.
Самохин избрал, своеобразную тактику: там, где он считал, что может сказать что-либо в свою защиту, — он говорил. Если же вопрос ему не нравился, то он молчал или, в лучшем случае, отвечал односложно: «Не знаю».
— Придется вам помочь. Вы прибегли к этому трюку, чтобы отвести от себя подозрение и бросить тень на Бражникова. Вот они — следы протектора вашей автомашины, — Арслан протянул Самохину фотоснимки. — Ну как, припоминаете?
Взглянув на фотоснимки, Самохин изменился в лице и спросил:
— Откуда видно, что это следы протектора именно моей автомашины?
— Из заключений экспертов, Самохин. Можете ознакомиться. Согласно заключению экспертизы следы протектора шин на месте преступления оставлены колесами вашей машины. Вот заключение химической экспертизы: обнаруженная на растущем неподалеку дереве краска идентична краске вашего автомобиля: дерево вы задели бортом, когда уезжали оттуда. Так кто был с вами в машине?
Самохин помолчал, а затем раздраженно ответил:
— Никуда я не ездил. Кто там на моей машине был, не знаю.
— Тогда вы, наверное, помните пассажирку, которую восемнадцатого января привезли в это место?
Арслан показал фотографию места, где обнаружили Калетдинову.
— Никаких пассажиров я не возил.
— А вот Григорьев даже сумел ее опознать. Вот она, посмотрите. — Арслан вынул из ящика стола и придвинул к Самохину фотокарточку Калетдиновой. — Узнаете свою пассажирку?
Самохин долго рассматривал фото, затем ознакомился с показаниями Григорьева, только после этого он произнес:
— А-а, вспомнил, в самом деле, около автовокзала подобрал одну девушку, просила очень. На каникулы, сказала, едет.
— У нее были с собой вещи?
— Чемоданчик был. В общем, довез я ее до райцентра, там она и вышла.
— Опять, Самохин, лжете. Не довезли вы ее до райцентра. Я напомню вам, как это было.