«Чертовщина! — ругнулся про себя Арслан. — С него можно ваять скульптуру «Искренность». Но где же правда? Как добраться до нее?»
На допросе у Туйчиева ребята рассказали…
…Вырвав у Лялина магнитофон, Димка почувствовал себя настоящим героем. Подойдя к ребятам, он снисходительно посмотрел на Славку и Кольку, которые опешили и растерянно таращили на него глаза, оценивающе похлопал по крышке и поднял указательный палец.
Первым пришел в себя Колька. Он внимательно стал рассматривать магнитофон.
— Хорошая машинка, — прицокнул он языком.
Димка горделиво выпрямился: «Знай наших!»
— Зачем это ты?.. — отчужденно спросил его Славка. — Не знаешь, что за это бывает? Мало тебе было скандала с классным журналом, так еще и это!
— А что? — задиристо ответил Димка.
— А то, что это уже не школьные шалости, а знаешь чем пахнет?!
Но Димку уже несло, он не мог остановиться и упивался тем, что сумел ошеломить ребят своим поступком, еще раз доказать свою значимость. Никто из них не осмелился бы на такой шаг, а вот он, Димка, «Шкилет», открыто продемонстрировал свою смелость. И хотя на душе было не совсем хорошо, особенно от Славкиного вопроса, но Димка решил не поддаваться этому чувству.
— Мы тоже любим хорошие магнитофончики, — процедил он сквозь зубы, давая понять, что ему все трын-трава. — Может, съездим к Саше, он сегодня дома? — предложил он и, видя, что Славка продолжает молчать, вызывающе спросил: — Или, может, в милицию сообщить хотите. Тогда валяйте…
— Я товарищей не выдаю, — зло оборвал его Славка. — Поехали к Сашке!
Ребята быстро перебежали через дорогу к остановке и вскочили в троллейбус.
Они не ошиблись: Рянский был дома. Поздно ночью он прилетел из туристической поездки в Ленинград, куда ездил в качестве сопровождающего, и поэтому сегодня на работу не пошел.
— Ну, племя молодое и знакомое, не искрошились ли ваши уже не молочные зубы о гранит науки? — встретил он ребят.
— Новые записи есть? — деловито осведомился Димка.
— Чего, чего? — удивился Рянский.
— Записи хорошие, говорю, есть? А то надо проверить один аппарат.
С этими словами Димка торжественно поставил на стол магнитофон, который до этого держал за спиной. Саша удивленно посмотрел на ребят и отрывисто спросил:
— Это чей «Филлипс»?
— Наш, — небрежно бросил Димка.
— То есть чей это ваш? — не понял Саша.
— Да Димкин он, — поспешно вставил Колька.
— А-а, — понимающе протянул Рянский, — тетя из Америки прислала любимому племяннику.
— Какая тетя? — не понял Колька. — Димка сейчас одного теленка-ребенка в телефонной будке зажал… И он ему…
— И он на память оставил мне магнитофон, — стараясь сохранить невозмутимость, закончил Димка.
Рянский на мгновение онемел и вопросительно уставился на Славку. Тот кивнул, подтверждая…
Зло сощурив глаза, Рянский подошел к Димке и, схватив его за подбородок, запрокинул ему голову назад, процедил сквозь зубы:
— Ты давно был на приеме у психиатра, ребенок?
Колька хихикнул.
— Кретин! — тихо, но жестко сказал Рянский. — Любишь хорошие вещички, грабишь средь бела дня и с награбленным прешься ко мне? Подвести меня под монастырь хочешь? Ну-ка, бери свой магнитофон и убирайся! А когда за тобой придет милиция…
— Зачем милиция? — испуганно забормотал совсем растерявшийся Димка.
— Это они тебе сами объяснят, а пока — гуд бай, мой бесстрашный грабитель. Кстати, попробуй сообразить, хотя это, вероятно, очень трудно для тебя, что пользоваться этим магнитофоном, а тем более прийти с ним домой в ближайшие десять лет не совсем безопасно… — С этими словами он подтолкнул Димку к двери.
Страх обуял Димку, зажал его в клещи так, что подогнулись колени. Он с мольбой и надеждой смотрел на Рянского.
— Саша, Саша… — только и бормотал он.
— Иди, иди, — властно приказал тот.
— Что же мне делать? — взмолился Димка. — Помоги, пожалуйста, я же не знал, не подумал… Больше никогда… Поверь…
— Я, кажется, ясно сказал, — отмахнулся от него Рянский. — Бери магнитофон и топай домой, не заставляй ждать представителей власти.
Димка был опустошен и раздавлен. Поступок, смелостью и дерзостью которого он только что гордился и кичился перед ребятами, показал, оказывается, еще большую его никчемность. Страх перед наказанием надвинулся на него черной тучей. Слезы отчаяния брызнули из его глаз, он с мольбой и надеждой смотрел на Славку и Кольку.
Славка за все это время не проронил ни одного слова. Глупый, по его мнению, поступок Димки удивил его, но Димку, такого беспомощного, плачущего, ему было сейчас искренне жаль.