— Я ничего такого не сделал, — вновь заявил дрожащим голосом Жигаев. — За что меня взяли? Почему допрашиваете?
— Буду с вами откровенен, — сказал ему Валиев, — вы подозреваетесь в соучастии в преступлении, которое именуется особо опасным.
— Я ни в чем не виноват, товарищ подполковник. Поверьте! Впервые оказался в милиции. Даже в вытрезвителе не был ни разу.
— Ну, с этим вам просто повезло, — Валиев все же улыбнулся. Он намеренно несколько преувеличил роль, которую Жигаев мог играть в преступном мире. И не ошибся. — Вот этот человек вам знаком? — резко изменив тон, произнес Валиев. Он положил на стол перед Жигаевым фоторобот человека с маленькими, глубоко посаженными, колючими глазами. — Его фамилия, имя?
И Жигаев, подавленный всем происходящим, ответил:
— Черменов Владимир Дзагоевич. Только не говорите ему, ради бога, что я о нем вам сказал! И вообще о том, что вы меня допрашивали! — тут же взмолился он.
— Об этом не беспокойтесь. Продолжайте: что известно вам о Черменове?
— Он из Ашхабада. Я там тоже, жил в детстве. Мы с Черменовым тогда в одном классе учились, только школу он бросил.
— Какие же у вас с ним отношения теперь?
— Ну, какие могут быть отношения?.. — Жигаев замялся. — Когда приезжает, останавливается у меня. Иногда. Я ему, конечно, не отказываю. Земляк все-таки. А то, бывает, просит, чтоб я купил выпивку — коньяк, понятно, только самый лучший. Мясо — чтоб на шашлыки. Выпить и закусить — это он любит. По большому счету — что дома, что в кабаке.
— Откуда же деньги у него?
— Я никогда этим не интересовался.
— А у вас откуда?
Жигаев попытался ухмыльнуться.
— Что там у меня? Крохи. За хату мне люди платят. Бывает, неплохо платят, а еще я книги продаю. От деда библиотека осталась. Даже энциклопедия Брокгауза была.
— Теперь, как я понимаю, ее уже нет?
Жигаев вздохнул:
— Если бы только ее…
— Ну, а Черменов за что вам деньги давал?
— Я же сказал: в «Гастроном» сбегаю или еще что-нибудь такое. Ну, он десятку и подкинет. Для него — пустячок, для меня — башли, то есть деньги, простите, пожалуйста.
— Так… Кто еще приходил с ним и ночевал у вас? Женщины пока не в счет.
— Кто? — Жигаев сделал вид, что глубоко задумался.
— Отвечайте! — поторопил Валиев. — Я же вижу: вы хорошо знаете, кто. Только сказать не хотите. Ну!
— Серый, — выдавил наконец Жигаев.
— Фамилия?
— Дунаев, кажется.
— А если без «кажется»?
— Дунаев, говорю же.
— Что можете сказать о нем?
— Ну, что… Пьет сильно.
— Неужто больше, чем вы?
Вот теперь Жигаев усмехнулся уже совершенно искренне.
— Я рядом с Дунаевым — подмастерье. — Он продолжил, не дожидаясь новых вопросов: — Живет в Ашхабаде. Тоже, кажется, не раз сидел.
— Почему тоже?
— Ну, Черменов-то сидел дважды. Это я точно знаю.
— Так. А с кем Дунаев здесь, во Фрунзе, связан? Кроме Черменова.
Жигаев задумался.
— Вроде бы они все время только вдвоем держатся. Бывает иногда еще один мужик, но он всегда за рулем.
— Ну, а теперь о женщинах, которые с ними…
— О Черменове не знаю. А вот Дунаев жил с Розой, с певицей из «Киргизстана».
— Откуда это вам известно?
Жигаев опустил глаза.
— Дело прошлое, — произнес он, глядя в пол. — Попросилась как-то эта Розка ко мне ночевать. Чего-то или кого-то она там боялась, ну и потому домой к себе не поехала. Вот, а уже под утро проболталась, что Дунай, Серега этот, значит, жениться на ней обещал. Вроде бы сказала она ему, что ребенка от него должна родить, а он и размяк поначалу. Ну, а потом пропал чуть не на целый год. Ребенок, конечно, не родился, и Розка говорила после, что рада этому. В самом деле: какой сын может быть у алкоголика?
— Хорошо, Жигаев, что вы хоть это понимаете, — заметил вскользь Валиев.
— Слово даю: завяжу с пьянкой.
— Не очень-то я верю вам, Жигаев, но за помощь — спасибо. Вы догадываетесь, конечно, что мы вас посвятили в свои служебные дела…