Юра не перебивал и смотрел на друга. Он видел Илью, у которого было то же лицо, та же фигура, тот же голос, но что-то было в нем новое, неуловимое, незнакомое.
— И это место, — продолжал Илья, — зависит от наших усилий и только от них. Есть, конечно, правила передвижения в этой пирамиде, как законы физики в материальном мире, но главное — желание. Оно заставляет двигаться — пойми это. Надо заставить себя дергаться, только тогда можно достичь результата.
— Только дергаться? А разве талант и ум не определяют места в твоей пирамиде? — Юре не столько хотелось спорить, сколько найти слабое звено в схеме Ильи, которой у него еще недавно не было.
— Конечно, определяют. Благодаря им, при прочих равных, люди оказываются в этой пирамиде выше.
— А как же тогда те, кто на самом верху? — Юра, кажется, нашел прореху. — Например, президент?
Илья задумался.
— Понимаешь, как бы тебе сказать… С чем бы это сравнить. Сейчас… Вот, например, шапка Мономаха. На ней есть всякие бриллианты, драгоценности, да? Вот они попали туда — на шапку, на самый верх благодаря своим качествам: размеру, красоте, огранке. И на этой же шапке — бобровая опушка. Так вот, тот бобр, с которого сняли шкуру, не выделялся ни умом, ни талантом. Он попал туда в значительной мере случайно. Понятно?
— Не совсем понятно, что ты хочешь сказать.
— Я имею в виду аналогию с президентом. Это исключение, которое подтверждает правило.
— Ну, не знаю.
— Кстати, об этой аналогии: даже в музее бобровую или какую-то там опушку меняют каждые несколько лет. Президента тоже.
— Может быть. У тебя есть еще пиво?
— Да, конечно. — Илья взял радиотелефон и нажал несколько кнопок. — Ирина, нам нужно еще пиво. Пусть принесет в холодильнике.
— А раньше бы ты сам сходил, — грустно заметил Юра.
— Раньше бы ты сходил со мной.
Через несколько минут в комнату вошла девушка с сумкой-холодильником в руке.
— Куда поставить, ваше святейшество?
Илья махнул рукой на пол у стола. Девушка опустила сумку и вышла.
— Они все тебя так называют? — спросил ошарашенный Юра.
Илья покивал головой:
— Положение обязывает. А как еще им меня называть?
— Не знаю. — Юре не хотелось говорить на эту тему.
Юра открыл ящик с пивом. Из-под крышки холодильника потек белесый морозный воздух. В ящике стояло бутылок двадцать.
— Не много ли? — спросил он.
— Никто же не заставляет нас все это пить. А потом, можешь остаться у меня. Возьми отгул на пару дней. Я все улажу.
Конечно, все вокруг Юре было интересно, но не оправдывало тех надежд, которые он возлагал на эту встречу. Он старался об этом не думать. Впечатление могло быть обманчивым: он давно не видел Илью. Может быть, отвык, может, не знал, как вести себя с ним.
— А не поужинать ли нам, — предложил Илья. — Ты хочешь есть?
— В общем, можно и поесть немного. Я бы не отказался от бутерброда.
Илья по телефону заказал ужин, попросив накрыть в обеденном зале. Он заметно повеселел и даже посвежел от выпитого пива.
— Ты думаешь, так уж хорошо мне? — Илья сделал жест, обводя рукой каминный зал. — А я вот, например, хотел бы сейчас поехать в какой-нибудь ресторанчик. Да просто — в Москву. Нельзя. Сижу здесь как затворник. Человеческих лиц не вижу. Работа — дом, дом — работа. Как домохозяйка какая-то. — Илья улыбнулся. Он понимал, что преувеличивает, хотя выпитое пиво добавляло ему уверенности в справедливости своих слов.
— Юр, как ты отнесешься к девочкам?
— Кушать — да, а так нет, — вспомнил Юра слова из избитого анекдота и сразу пожалел об этом. Илья вдруг широко открыл глаза и спросил:
— Слушай, а ты пробовал когда-нибудь мороженое из женского молока?
Юра поперхнулся пивом, поняв, что Илья не шутит и может его угостить таким мороженым.
— Спасибо, — ответил он, — я не люблю сладкого.
— Ну ладно. А то, если захочешь… Как все-таки насчет девочек?
Юра сделал неопределенную гримасу, которая могла означать что угодно, но скорее всего означала, что ему все равно.
— Понятно, — пробормотал Илья, как будто каждый день наблюдал такие физиономии.
Через какое-то время вошла миловидная девушка в белом переднике и сообщила, что ужин подан. Илья с Юрой направились в обеденный зал. Юра не переставал удивляться роскоши дачи. До зала им пришлось пройти по коридору метров двадцать и два раза повернуть. Коридоры на этом этаже были метра три шириной и около пяти — высотой, как оценил Юра. Стены и потолок были отделаны светло-коричневым деревом, на потолке — вырезанный геометрический узор, искусно подсвеченный скрытыми лампами.