Вывернула девочка к площади, а у Храма попрошайки-калеки, более похожие на цирковую труппу, просят. Но трёх старух-то и нет. Спросила девочка одного горбуна с накладным носом и в парике:
- А где три старухи делись?
- Отвыступались они тут. - Радостно ответил горбун цирковым голосом и, присев к девочке, ласково погладил её по голове. - В высшую лигу махнули. Почтеннейшая публика Дворца истребовала на гастроли. Там все... Пойдёшь ко мне на ручки?
- А нищий с тачкой при них? - Деловито оттолкнула горбуна девочка.
- Антрепренёр? Куда ж без него? И руки не подымут без ключика... - Масляно, словно котик промурлыкал тот.
А другой, калека в бороде с костылём, наклонился и тоже расплылся в странной улыбке:
- Что-то экс нынче в моде! Что ищешь, маленькая?.. А? - И моментально вцепился девочке в локоть. - А ну, давай посмотрим, что там у нас спрятано в карманчиках!..
Прочие калеки как по команде обступили девочку со всех сторон, принялись хватать, тискать и уж хотели перевернуть, да тряхнуть за ноги, но тут с колокольни ударило звонко, заскрипели ворота, и толпа кинулась к ступеням Храма. И калеки следом. Но хромой держит крепко, не выпускает. За собой тащит, да в первый ряд! Ногу подогнул коленом в деревянный протез, да лицо такое жалкое скорчил, хоть плач...
Смотрит девочка, выходит из Храма колонна певчих с палками, растолкали толпу, освободили проход и затянули:
Радуйтеся чудесному перерожде-ению.
Радуйтеся рассветному преображе-ению.
Радуйтеся прошлых грехов отпуще-ению.
Радуйтеся великому миротворе-ению...
А за ними маленький человечек в цветном колпаке с бубенцами о семи концах выплыл медлительно. Вылитый шут-скоморох - на любой шаг позвякиевает: трень-брень, трень-брень... Идёт и важно каждому в руку мелкую монетку кладёт. Кто-то чашечку протянул, а человечек в неё не кидает, ладонь требует, да в глаза заглядывает. Улучила девочка момент, когда хромому подали. Тот потянулся, а она как стукнет его в протез! Палка склизнула по мостовой, хромой за ней, да на костыле не удержался - и носом! Человечек с бубенцами отскочил - трень! Да - клыц-клыц-цокотень - мелочь-то и рассыпалась! Попадали все на колени, на монеты набросились, а певчие их по спинам палками, палками! А девочка на колени не падает - только в глаза маленькому человечку по-детски смотрит. Поманил её тот к себе, говорит:
- Подойди деточка. - Девочка подошла. Погладил он её по голове и спрашивает, - Есть ли здесь твои родители?
Вздохнула девочка о маме, навернулись слёзы, всхлипнула она и отвечает:
- Нет тут моей мамы.
Взял человечек её за руку и повёл в Храм, в комнатку с лавками. Гладит лиловыми пальчиками по лбу, по щекам, а они так и липнут, так и липнут. Говорит:
- Доверься мне. Расскажи всё, что с тобой было и что думается.
И такие у человечка проникновенные глаза, что девочка ему всё сразу и рассказала - и про маму, и про машину, и про прачек, и про червя. Выслушал тот всё не перебивая. И, когда девочка закончила рассказ, взял за руки и, глядя в глаза, заговорил:
- Дитя. Доверие и покорность испытывают чада к родителям своим, к тем, кто добр и приветлив, кто справедлив и ответственен. Исполненное любви сердце твоё с утратой корней тянется к теплу и радости, но истинны ли чувства без Искры Творения? Могла ли родная мать направить чадо в полный терних опасностей путь ради собственного возвышения? И есть ли у бедной прачки смехотворный шанс сделаться царицей, кроме как в мечтаниях? Способно ли дитя малое сотворить чудо ради возвышения в правители, если Искра Творца не зажжена в ней и некому наставить на свершения?.. Ты молилась?
- Нет... - Созналась девочка, за разглядыванием бубенцов упустившая основную мысль.
- Это непростительно. Надо научиться... Но... Посмотри вокруг и убедись, как устроен дарованный нам миропорядок - все способные трудятся в поту, ради благ. Малые - учатся знаниям, чтобы не только труд ради хлеба, но интерес к созерцанию рождался. Через него передаётся Искра Творения от праведных к молящим. Пожилые носят в себе опыт и знания малым; наставляют тружеников к расширению чудесного образа мира умением божественного дарования страждущим, но неимущим благ и радости, коими наделён любой пахарь в излишестве...
Девочка давно перестала понимать красивые, но ужасно длинные фразы. Теперь же ей до смерти захотелось куда-нибудь прикорнуть под переливы ровного, колдовского голоса человечка. И даже мерное позвякивание бубенцов не мешало векам тяжелеть и валиться вниз.
- И надобно ли тебе, дитю малому, неразумному, сосуду для Искры Творца жаждущему, но без должного уважения пустующему, служить разрушениям столь прекрасного и естественного порядка, как возвеличившаяся благость, даже ради естественного дочернего чувства обретения родной матери? Думаешь ли ты, что можно составить счастье сея многим лихо и напасти?
- Нет... - Девочка вовсе не хотела, чтобы кто-то пострадал, а даже наоборот...
- Но может быть есть праведный путь обретения, воплощение коего не заставит страдать невинных? - Будто бы подхватил мысль храмовник.
- Не знаю.
- Вижу я, есть такой путь для тебя. Рассказала ты мне всё, что на сердце и засияло оно ясным огнём. Жди, как поведут тебя путём праведным в чести и радости вокруг безумства и страдания. Вспомни божественные видения серебряной трубы - это дорога твоя. Представляется жизнь как бесконечный светлый путь с единственным верным направлением. Оно уже привело тебя ко мне ради наставления и напутствия. Прочие же маршруты подобны колёсику беличьей клетки - истратишь силы, оставаясь на месте.
Послала тебя прачка к нищему, заблудшая к ничтожному, да не помощник он нынче, не даритель, не знак верный. Но ты иди к нему - твоя очередь ногами землю отоптать. А как узришь справедливость Творения и праведность обуздает огонь желаний ради Искры, обернись к тем, кто подарит тепло и радость соучастия в миротворении...
Так закончил маленький человечек. И отвернулся. И встал в дверь уходить.
Девочка поняла, что совет ей дали невероятных размеров, только она дура, что с ним делать не знает. Внезапно человечек обернулся, словно вспомнил важность:
- Сказала ты, что есть у тебя золото. Избавься. Показалась ты банде клоунов-попрошаек. Ждут тебя у порога. Обманом или силой отберут, пропадёшь ни за что...
- Куда же мне его деть? - Медленно оправляясь с духовного к мирскому пролепетала девочка.
- А хоть бы в жертву на благие цели! Вон, в ящик опусти в обмен на благословение. Оно в сто крат ценнее! - И маленький человечек повернулся к иконе в углу, да принялся молиться тихо-тихо. А ведь шёл к двери.
Девочка подошла к ящику, жалко посмотрела на золотые в ладошке, затем кинула по одному в щель, вздрагивая от "тун-н-тук-к" в пустое дно. После пятого удара человечек удовлетворённо хмыкнул и торжественно произнёс:
- Завтра жду тебя на причастие рано-рано, - и вышел.
Если бы девочка ещё знала, что такое "причастие", возможно и не попала бы во всю эту историю? А может бы попала в другую. Так или иначе, но девочка внезапно почувствовала себя обворованной, уж хотела перевернуть коробку, да певчие под руки тут её и вывели.
А клоуны и вправду сидели на порожках. Подумала она, что всё-таки прав человечек с бубенцами, ждут её. Делать нечего - вышла из ворот - и ну бежать. А клоуны на неё внимание и не обратили. Как ей показалось. Выбежала она с площади, а дальше не знает где Дворец со старухами. Стала спрашивать. Указали ей дорогу. Она ко Дворцу - а там охрана, и так и эдак - не пускают девочку. Ещё бы, кого ни-попадя за так пускать! А вокруг стена высокая, гладкая. А вдоль стены вал, зарос кустами и деревьями. Походила девочка вокруг, думала через забор сигануть - да пустое - высоко, до неба! Вернулась она снова к воротам, а там банда клоунов. Схватили они её, тряхнули, да бросили - ни одной монетки!